Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

В первые годы после окончательной победы большевиков на территории Сибири положение в традиционных районах дореволюционной ссылки было нестабильным. Обширные территории Якутии и Дальнего Востока долгое время оставались неподконтрольными советской власти. Не была спокойной обстановка и в Западной Сибири. Крупные крестьянские мятежи заставляли руководство страны настороженно относиться к перспективе возобновления практики ссылки в Сибирь неблагонадежных лиц, прежде всего политических противников режима. Однако советская власть усиливала контроль над сибирскими районами. Возрастала роль ссылки и высылки в государственной карательной политике. В связи с этим вопрос о возобновлении ссылки в Сибирь приобретал все большую актуальность.

До учреждения в августе 1922 г. Комиссии по высылкам при НКВД ссылка на территорию Сибири могла осуществляться как по постановлениям органов ВЧК, так и по приговорам специальных комиссий. Во время подавления Тамбовского мятежа получила широкий размах практика высылок из охваченных восстанием районов граждан, подозреваемых в связях с мятежниками, а также членов семей восставших. Как правило, их водворяли в северные губернии Европейской России. Однако волны этих принудительных переселений докатились и до Сибири. С лета 1921 г. сюда ссылались участники Тамбовского восстания и члены их семей. На 17 июня 1922 г. в местах заключения Томской губ. и в ссылке числилось около 250 «тамбовцев». Весной – летом 1922 г. проводилась амнистия участников «антисоветских» мятежей. 14 апреля 1922 г. на заседании губернской «тройки» фильтровочной комиссии г. Новониколаевска были заслушаны заявления 20 ссыльных жителей Тамбовской губернии с просьбой разрешить их выезд на родину. Комиссия постановила, «принимая во внимание пролетарское происхождение заявителей и их политическую безграмотность», ходатайствовать перед ПП ГПУ по Сибири о предоставлении им права выезда [782]. Из находившихся в Томской губ. «антоновцев» к июлю 1922 г. было не амнистировано 23 чел., из них 17 чел. срок наказания был сокращен до одного-двух лет [783].

В отличие от срочных специальных операций ссылки и высылки по приговорам ВЧК приобретали все более систематический характер. В 1921 г. за чрезвычайными органами числилось 40,3 % всех подследственных, 44,1 % заключенных лагерей было осуждено чекистами [784]. По официальной информации, в том же году ВЧК приговорила к ссылке и высылке 1817 чел. (5,1 % осужденных). В Сибирь ссыльные из европейской части страны стали поступать в 1920 г. Прежде всего это были члены «антисоветских» партий. Первая крупная группа эсеров-максималистов из 27 чел. была сослана в Сибирь зимой 1921 г. Решением местных органов ВЧК она была направлена в Канский уезд Енисейской губернии.

В июле 1922 г. свыше 50 московских социал-демократов, в т. ч. членов ЦК РСДРП, было сослано в отдаленные места Европейского Севера, Туркестана и Сибири. На середину 1922 г. органы русской эмиграции в Берлине располагали списком, включавшим 15 ссыльных и высланных меньшевиков. Они были рассредоточены по разным пунктам на территории России на сроки один-два года. Все семь меньшевиков, сосланные в Сибирь, находились в Тобольской губернии (Ратнер, Кейзман и Кузовлев – в Ялуторовске, Новоковский, Рейнгольд и Горчаков – в Туринске, Герн – в Тобольске) [785]. Сосланный в Сибирь П.А. Гарви получил разрешение на выезд за границу.

Выход в свет декрета «Об административной высылке» и учреждение Комиссии по высылкам при НКВД не оказали существенного влияния на численный рост приговоренных к административной ссылке и высылке. Органы ГПУ продолжали «работать» с очерченным в предыдущие годы кругом лиц, в который входили прежде всего участники небольшевистских политических организаций. По официальной информации, за 1923 г. к несудебной ссылке и высылке было приговорено 2044 чел. (42,6 % от общей численности осужденных Комиссией). В общей сложности к началу 1924 г. в Сибирь было сослано 357 чел., что составляло около 17,5 % всех приговоренных к административной ссылке. Представители русской эмиграции приводили иные данные о численности ссылки и высылки, которые не только существенно отличались от официальных, но и разнились между собой. Так, по словам С.П. Мельгунова, уже в 1922 г. ссылка стала принимать небывалые размеры. Например, в декабре в Центральной России насчитывалось 10 638 только политических ссыльных в административном порядке [786]. В. Войтинский в ноябре 1923 г. сообщал о 3 тысячах сосланных на Дальний Север, Соловки, в Туруханск и Нарым. К ссыльным причислялись заключенные концлагерей. В конечном итоге эмигрантские круги пришли к выводу, что в Советской России насчитывалось 3–3,5 тыс. политзаключенных, ссыльных и высланных в те годы, и эти показатели совпадали с данными, представленными советским МОПРом. Лишь некоторые деятели эмиграции, такие, как Г. Арнсон, продолжали настаивать на огромных цифрах – до 90 тыс. чел. [787]Таким образом, в русском зарубежье не было единого взгляда относительно численности советской политической ссылки и высылки.