Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

В пользу сохранения контроля ГУГШ за подготовкой военно-востоковедных кадров высказывался полковник А. Е. Снесарев, один из разработчиков военно-востоковедной реформы. Он, в частности, отмечал: «Так как дело касается иностранных территорий и театров, которые составляют предмет изучения некоторых отделов Главного управления Генерального штаба, и так как вопрос о подготовке офицеров в смысле знания языков также по существу входит в задачу этого же учреждения, то было бы и целесообразно вопрос о языках сосредоточить под общим ведением начальника Генерального штаба» [992].

В конце сентября 1908 г. начальник Главного штаба вновь поднял вопрос о ведомственной принадлежности комиссии. Генерал-лейтенант А. З. Мышлаевский предлагал перенести работу комиссии в Главный штаб, включив в ее состав представителей ГУГШ, Азиатской части и от азиатских военных округов. Свою позицию Мышлаевский обосновывал теми соображениями, что «заведование кредитами на содержание учебных заведений, в коих офицеры изучают восточные языки, и вообще на расходы по этому вопросу сосредоточиваются в Главном штабе, а в зависимости от этих кредитов находится и успех всех мероприятий по подготовке контингента офицеров, знающих восточные языки» [993].

В конце октября 1908 г. начальник Генерального штаба сообщил начальнику Главного штаба о своем принципиальном согласии на переподчинение комиссии Главному штабу. Переход комиссии из ведения ГУГШ в Главный штаб имел принципиальное значение и не был формальным актом. В период после русско-японской войны офицеры-восточники готовились преимущественно к занятию должностей по линии Генерального штаба и использовались для целей разведки. В связи с этим вполне логичным выглядело бы руководство со стороны ГУГШ разработкой концепции подготовки военно-востоковедных кадров. Вполне возможно, что генерал Палицын отчетливо представлял себе важность такого контроля и не спешил выпускать его из ведения Генерального штаба.

В начале ноября 1908 г. начальник Азиатского отдела докладывал начальнику Главного штаба о необходимости переформировать комиссию с включением в нее представителей Главного и Генерального штабов, а также азиатских военных округов [994]. Комиссия с первых дней ее работы получила неофициальное название «комиссии Мышлаевского». В состав ее кроме генерала А. З. Мышлаевского (председатель) вошли полковник С. В. Цейль (от Главного штаба), подполковники А. Е. Снесарев и О.-П. К. Энкель (от ГУГШ) и три представителя от азиатских военных округов – начальник штаба Владивостокской крепости Генерального штаба полковник барон А. П. Будберг, штаб-офицер для поручений при штабе Туркестанского военного округа Генерального штаба полковник Б. И. Казанович, состоящий в распоряжении наместника на Кавказе полковник А. Г. Туманский.

Относительно Снесарева у начальника Азиатской части возникло сомнение в целесообразности его участия в составе комиссии в связи с тем, что он не владел восточными языками. «Назначенный в состав комиссии по разработке вопроса о распространении в армии восточных языков Генерального штаба подполковник Снесарев преподавателем на курсе восточных языков не состоит и восточными языками не владеет. Офицер этот читает публичные лекции на темы о Востоке в частном обществе востоковедения в Петербурге» [995]. Тем не менее по настоянию начальника Генерального штаба полковник Снесарев был включен в состав комиссии.

Накануне работы комиссии Азиатский отдел Главного штаба запросил штабы военных округов представить свои предложения по организации изучения офицерами восточных языков, а также перечень должностей, которые могли бы заниматься офицерами-восточниками. Докладные записки с предложениями поступили в Азиатский отдел от Приамурского, Туркестанского и Кавказского военных округов.

В записке штаба Приамурского военного округа была кратко изложена существовавшая в округе схема подготовки военно-востоковедных кадров: Восточный институт, система денежных премий за знание восточных языков, гарнизонные школы восточных языков [996]. Все три способа подготовки кадров штаб округа признавал недостаточно эффективными. Самым рациональным способом штаб округа считал зарубежные командировки офицеров, по примеру того, как это делалось в германской и британской армиях.

Штаб Туркестанского военного округа подготовил для комиссии Мышлаевского записку, в которой изложил свою позицию по вопросу изучения офицерами восточных языков [997]. В записке отмечалось, что для округа имелась необходимость в школе с ежегодным приемом до 10 офицеров, которые бы изучали следующие восточные языки: персидский («с таджикским наречием»), азербайджанский («с туркменским наречием»), узбекский, казахский, уйгурский («таранчийский»), пушту, урду, английский. Персидский язык являлся обязательным для всех слушателей, английский – по желанию. Кроме восточных языков предлагалось ввести в программу школы дополнительные предметы: мусульманское право, краткую историю, географию и статистику Туркестана и сопредельных стран, курс разведки.