Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Попытка организации офицерских курсов восточных языков при штабе Омского военного округа с самого начала обнаружила две основные проблемы – отсутствие источника финансирования и компетентных лиц, которые взяли бы на себя преподавание китайского и монгольского языков. В конце 1907 г., в период разработки ГУГШ вопроса о штатных должностях для офицеров со знанием восточных языков, штабу округа стало известно, что для Омска будет выделено как минимум одно штатное место офицера-востоковеда при окружном штабе. Это известие дало генерал-лейтенанту И. П. Надарову основание, не дожидаясь получения официального уведомления ГУГШ, приступить к поиску подходящего кандидата, который бы, по возможности, обладал знаниями сразу двух необходимых языков – китайского и монгольского. Такого офицера И. П. Надаров совершенно обоснованно рассчитывал найти среди офицеров – выпускников Восточного института.

В феврале 1908 г. И. П. Надаров обратился к директору Восточного института с письмом, в котором интересовался, не имеется ли в составе слушателей института офицера, который, владея китайским и монгольским языками, согласился бы занять должность переводчика этих языков при штабе Омского военного округа [941]. В случае согласия одного из офицеров командующий войсками округа был готов возбудить официальное ходатайство о переводе офицера в одну из воинских частей, дислоцированных в г. Омске. Офицеру кроме положенных жалованья по чину и квартирных денег предлагалась отдельная выплата в 1000 руб. в год из специальных средств штаба.

В начале марта 1908 г. в штаб Омского военного округа пришел ответ за подписью заведующего офицерами – слушателями Восточного института подполковника Ф. Д. Драевского [942]. В нем указывалось, что из офицеров-слушателей 4-го курса должность переводчика при штабе Омского военного округа согласился занять штабс-капитан 9-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Мизевский. При этом Мизевский поставил «непременное условие» – предоставить ему командировку в Монголию на шесть месяцев в связи с тем, что «в институте офицеры, хорошо усваивая теорию языка, недостаточно подготовлены практически». Мизевский принадлежал к первому выпуску офицеров Восточного института, которые изучали одновременно китайский и монгольский языки.

В ответном письме начальник штаба округа генерал-лейтенант В. П. Тихменев вполне согласился с условием, выдвинутым Мизевским, назвав такую командировку «в высшей сепени необходимой и желательной» [943]. Начальник штаба округа предлагал расширить географию района стажировки, включив в него кроме Монголии и Западный Китай. Штаб округа предлагал при этом совместить языковую стажировку с рекогносцировкой наиболее важных в военном отношении районов и разработал также основные маршруты такой рекогносцировки. В конце апреля 1908 г. штабс-капитан Мизевский подал рапорт о согласии занять должность переводчика на условиях, указанных штабом Омского военного округа.

Тем не менее назначение Мизевского в Омск так и не состоялось. Предположительно, это стало результатом задержки со стороны ГУГШ разработки перечня штатных должностей, подлежащих занятию офицерами-востоковедами («Временные правила»), который появился только в конце 1910 г.

В конце 1909 г. новый командующий войсками Омского военного округа генерал от кавалерии Е. О. Шмит вновь поставил перед военным министром вопрос о необходимости подготовки в округе собственных специалистов по восточным языкам. «В числе мероприятий мирного времени на случай войны, – отмечал командующий войсками, – я считаю создание кадра офицеров-переводчиков, знающих практически китайский и японский языки, как меру, имеющую особенное значение. Необходимость заблаговременного изучения этих языков так наглядно доказал печальный опыт минувшей кампании, когда без соответственно подготовленных переводчиков на полях Маньчжурии приходилось испытывать немало разного рода затруднений, в особенности при разведках противника и местности» [944].

Генерал от кавалерии Е. О. Шмит вновь возвращался к идее открытия при штабе округа офицерских курсов восточных языков, но из их программы исключил монгольский язык, оставив только китайский. Организация курсов должна была быть основана на тех же началах, что и в других военных округах, где имелись подобные учебные заведения. Курсы предлагалось открыть при штабе округа или штабе 11-й Сибирской стрелковой дивизии [945]. Для обучения на курсах предназначались изъявившие желание офицеры Генерального штаба, офицеры Омского гарнизона и казачьи офицеры, прошедшие курс китайского языка в Кульджинской школе переводчиков и толмачей. Как отмечал командующий войсками, особо остро стоял вопрос с преподавателями курсов. Попытки штаба округа подыскать хороших преподавателей закончились безрезультатно, несмотря на многочисленные обращения к русским консулам, директору Восточного института и другим лицам. Вместе с тем штабу округа удалось подыскать «подходящего учителя китайца, умеющего говорить, читать и писать по-русски». Это дало основание командующему войсками вновь просить военного министра о содействии в учреждении в Омске курсов китайского языка. На открытие курсов китайского языка при штабе Омского военного округа генерал от кавалерии Е. О. Шмит испрашивал 2000 руб. в год [946].