Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Взаимоотношения студентов и офицеров вызывали большое беспокойство у руководства института. Значительное увеличение числа офицеров-слушателей, последовавшее после введения в действие Приказа № 842 от 31 декабря 1905 г., фактически приводило к изменению профиля учебного заведения, в котором военные стали весьма значительным контингентом.

Инцидент, имевший место 20 февраля 1907 г., был использован руководством института для лоббирования идеи выделить офицерское отделение из структуры института. В представлении директора института профессора А. В. Рудакова на имя Приамурского генерал-губернатора от 25 июня 1907 г. отмечалось, что совместное обучение студентов и офицеров изменило саму идею учреждения Восточного института, заключавшуюся в подготовке гражданских специалистов для службы в административных учреждениях и торгово-промышленных заведениях русского Дальнего Востока и соседних стран Восточной Азии. По мнению Рудакова, выявилась полная несостоятельность идеи совместного обучения студентов и офицеров, что было обусловлено разницей мировоззрения, возрастом и степенью жизненного опыта. «В то время, – отмечал он, – как офицерство представляет обособленную общественную группу, связанную особыми традициями и служебною дисциплиною, студенчество состоит в огромном большинстве из молодых людей, еще не вступивших в жизнь и вместе с научною школой учащихся жить. К этому присоединяются еще по общему правилу различная предшествовавшая школа, затем – различия в условиях жизни и обучения студентов и офицеров, в частности резкое различие в материальной обеспеченности и тех, и других. Влияние всех этих обстоятельств усугубляется крайней теснотой помещений Восточного института, в которых смешиваются оба разнородных элемента. В силу этих вышеуказанных соображений и др., обучение значительного числа офицеров совместно и по одной программе со студентами не было естественным развитием строя и задач нашего высшего учебного заведения, но искажением его, с чем связана неизбежность внутренних неурядиц и столкновений между этими двумя элементами, столь разнородными по духу и несовместимости, в особенности – при нынешних условиях общественной и политической жизни России» [765].

По свидетельству подполковника Поморцева, профессора и преподаватели Восточного института вообще благоволили к студентам, что порождало политику двойных стандартов как во внутренней институтской жизни, так и в организации учебного процесса. Он также высказал мысль о существовавшей заинтересованности руководства института в ликвидации офицерского отделения. «Отношение профессоров, – отмечал Поморцев, – к студентам и офицерам совершенно различно: насколько первые желательны им, настолько вторые мешают им. Объясню это подробнее. Студенты необходимы для института, их в нем мало, ежегодно кончают около 10 человек, их надо привлечь, иначе институт без студентов может быть закрыт. Но как же привлечь студентов в институт?.. Очень просто: по возможности поверхностно относиться к их научным познаниям, легко переводить с курса на курс и легко выдавать дипломы при выпуске. Только такая поблажка может удержать студентов в стенах института. Сделать же это можно без всякого риску:

автономное высшее учебное заведение никем не контролируется [766], а по окончании студенты сами за себя отвечают.

Совсем другое дело офицеры: их выпускные познания контролируются военным начальством, надо дать им действительные знания, чтобы поддержать реноме института, но на экзаменах очевидно трудно сделать явную несправедливость: поставить студенту за худшее знание лучшую отметку, чем более знающему офицеру, экзаменующемуся рядом, хотя это и бывает. Другое дело, отделить студентов от офицеров, тогда все пойдет как по маслу. К познаниям студентов по-прежнему можно относиться легко, на офицеров можно приналечь. Выгодно это отделение и в материальном отношении – можно получать вознаграждение за двойное чтение лекций. Это последнее обстоятельство, по-моему, именно было главною причиною инцидента 20 февраля 1907 года. Мешают офицеры и в случае забастовок студентов, они не присоединяются к забастовкам, – волею-неволею, а надо читать [лекции]» [767].

Мнение А. В. Рудакова о разных государственных задачах, стоящих перед студентами и офицерами, было вполне характерным. Либеральное подыгрывание руководства института протестным настроениям в студенческой среде и шатание мысли в вопросе о государственных интересах были очевидны и не могли остаться незамеченными со стороны офицеров-слушателей.