Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Полковник Самойлов настаивал на необходимости предварительного отбора кандидатов для поездок в Японию. Он считал, что накануне командировки следует выяснить, «способно ли данное лицо достигнуть каких-либо результатов в деле изучения языка», поскольку «опыт показывает, что далеко не каждый может изучать своеобразный японский язык: у одного недостает музыкальности слуха, у другого – недостатки произношения и т. д.» [752]. Самойлов также считал, что необходимо всемерно поощрять талантливых строевых офицеров, которые стремятся самостоятельно изучить японский язык и подают в этом деле большие надежды, справедливо замечая, что «чем больше мы будем поощрять подобные желания со стороны офицеров, тем будет больше пользы для будущего». В качестве примера Самойлов приводил поручика В. П. Костенко [753], который принялся за изучение японского языка, еще находясь в японском плену, и добивался от командования права предоставить ему возможность продолжить обучение в Японии.

Имелся у Самайлова и негативный опыт в связи с самостоятельным изучением офицерами японского языка. В августе 1905 г. сотник 4-й Забайкальской казачьей батареи С. А. Толузаков обратился на Высочайшее имя с просьбой разрешить ему совершить поездку в Японию «для изучения нашего врага во всех отношениях, дабы в будущем нашем столкновении с ним знать его так, как он изучил нас перед последней войной. Усвоить его язык как родной, изучить его слабые и сильные стороны» [754]. 21 февраля 1906 г. последовало Высочайшее соизволение на прикомандирование сотника Толузакова к российской миссии в Токио в распоряжение военного агента. Для поездки Толузакову были выделены огромные для послевоенного времени средства – кроме сохранения оклада по чину ему выделялось 3320 руб. содержания в год, 800 руб. подъемных и 580 руб. золотом на обоснование в Японии [755].

В середине июня 1906 г. Толузаков прибыл в Японию. Через две недели он заявил военному агенту полковнику Самойлову о невозможности прожить в Японии на выделенные средства. По прошествии двух месяцев пребывания Толузакова в Японии Самойлов докладывал в ГУГШ о его полной бесполезности. «Поручик Толузаков как помощник, – сообщал в донесении Самойлов, – мне совсем не годится: он мало подготовлен для этого, не знает никаких языков (я сомневаюсь в успехе его занятий японским и английским языками, так как до сих пор не слышал от него ни одного слова на этих языках) и слишком молод. А если к этому прибавить привычку писать в газеты, большую болтливость и склонность все преувеличивать, то станет ясно, что я не могу даже поручить ему никакой работы, в особенности такой, где есть секретные сведения» [756]. В сентябре 1906 г. Толузаков был отозван из Японии.

В сентябре 1906 г. полковник В. К. Самойлов отправил в штаб Приамурского военного округа рапорт, в котором замечал, что в его служебные обязанности не входит следить, «как и где занимаются офицеры и какая может быть польза от их пребывания в Японии», и предлагал внести ряд изменений в практику командирования офицеров-слушателей. Основные положения его рекомендаций сводились к следующему: 1) сообщать военному агенту заранее списки командируемых офицеров с тем, чтобы он мог уведомлять об их прибытии Военное министерство Японии для избежания возможных осложнений; 2) вменить офицерам в обязанность уведомлять военного агента о своем прибытии и местожительстве; 3) предупреждать офицеров заранее как о том, что жизнь в Японии дорога, так и о невозможности выдачи пособий через посольство (консульство, военного агента); 4) предупредить офицеров о невозможности получать частную корреспонденцию из России через посольство с пометкой «до востребования»; 5) не выдавать полностью содержание офицерам на руки, «имея в виду слабость характера», а переводить его частями через Русско-Китайский банк, чтобы впоследствии им было с чем выехать в Россию; 6) внушить офицерам держать себя прилично, одеваться в штатское платье (но при этом «не в рубахи, как рабочим») и помнить, что «за каждым шагом их следят и осмеивают в лице их всю русскую армию»; 7) командируемых офицеров желательно снабжать удостоверениями во избежание недоразумений, так как имелись прецеденты, когда лица, исключенные из службы, выдавали себя за офицеров [757].

В 1907 г. из Восточного института была отчислена большая группа офицеров-слушателей: корнет В. В. Гусковский, штабс-капитан С. Н. Здоренко, поручики Арапов, Веселкин, Зимовнов, Копылов, Сомов, Скворцов, подпоручики Жилинский, Оноре, Сецинский [758].