Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

В рассматриваемый период предпочтение отдавалось переводчикам устного китайского языка. Задача обработки боевых документов противника тогда еще не стояла ввиду мизерности документального оборота в боевом управлении китайской армии. Потребность в обработке трофейных боевых документов, таким образом, отсутствовала. Переводчик устного китайского языка был более привлекателен для войсковых начальников еще и тем, что не требовал серьезной работы по подготовке профессиональных переводческих кадров, давал простор модной в ту пору «экономии средств от казны» [550] Совсем неожиданно, в духе гоголевских героев, звучит и другое утверждение Надарова: «Рождается вопрос, стоит ли подымать речь о подготовке переводчиков в мирное время, стоит ли расходывать для этого значительные суммы, когда в мирное время не ощущается потребности в переводчиках, а в военное время не представляется затруднений в получении переводчиков. Когда еще война с Китаем будет, а мы тем временем ежегодно будем затрачивать значительные суммы». См.: Записка Надарова. Л. 26 об. . Господствовала наивная (и одновременно удобная) точка зрения, что глазами и ушами армии в войну станет подручный людской материал – китайский «ходя», корейский поселенец, казак-бурят и другие экзотические кандидаты в военные переводчики. Не оказался свободным от этого заблуждения и сам Надаров: «Что же касается войсковых частей и остальных управлений, то, как я сказал, для них нужны будут главным образом переводчики разговорного китайского языка. Таких переводчиков можно найти сколько угодно, и при том очень хороших переводчиков (курсив мой. – М. Б .), среди нашего корейского населения и среди гольдов [551] Гольды – совр. нанайцы, коренной малочисленный народ Дальнего Востока, проживающий в бассейне р. Амур в России и Китае. . В особенности гольды могут дать превосходных переводчиков, даже знающих китайский письменный язык» [552] Записка Надарова. Л. 26 об. . Понадобилась маньчжурская катастрофа, чтобы стала очевидной вся пагубность подобных упрощенных воззрений, и пришлось без промедления обратиться к серьезной и системной работе по подготовке квалифицированных военных специалистов со знанием дальневосточных языков.

Судьба проекта барона Корфа о создании офицерских курсов китайского и маньчжурского языков в Хабаровске была решена к июлю 1889 г., когда военным министром П. С. Ванновским на основании заключения Главного штаба было указано на преждевременность подобной идеи. Как следует из записки начальника Главного штаба генерал-адъютанта Н. Н. Обручева, «для приготовления военных переводчиков офицеры Приамурского военного округа представляют элемент слишком подвижный, так как они по прослужении нескольких лет на окраине стараются перейти на службу во внутренние губернии, и что положение военного переводчика мало заманчиво для строевого офицера, готовящегося в ротные командиры [553] Утверждение по меньшей мере странное, тем более что обеспечение условий привлекательности службы офицеров в качестве военных переводчиков как раз и зависело от действий военного министра и начальника Главного штаба. То, что специальность военного востоковеда весьма привлекательна для строевых офицеров, убедительно показали уже первые наборы на офицерское отделение Восточного института во Владивостоке, когда количество претендентов значительно превышало число имевшихся вакансий. . На этом основании командующему войсками [Корфу] предложено было обсудить, не будет ли удобнее образовать военных переводчиков из казаков и вообще из лиц, имеющих постоянную оседлость в крае, и нельзя ли воспользоваться открытыми Министерством внутренних дел в Урге и Кульдже школами для подготовления переводчиков и толмачей» [554] Записка Обручева. Л. 1 об. .

В июле 1889 г. барон А. Н. Корф направил начальнику Главного штаба письмо, в котором фактически отказывался от своей первоначальной идеи. «Учреждать в Приамурском военном округе особую школу нет надобности, – сообщал Корф, – так как можно довольствоваться уже существующей в Урге, где, незначительно увеличив учительский персонал, содержать сколько потребуется стипендиантов, что обойдется дешевле учреждения особой школы, и притом недостатка желающих поступить в эту школу не предвидется» [555] РГВИА. Ф. 401. Оп. 4. Д. 44 (1889 г.). Л. 28 об. Командующий войсками Приамурского военного округа начальнику Главного штаба, 28 июля 1889 г. . Он также выразил просьбу ввести в штат (как военного, так и мирного времени) штаба Приамурского военного округа двух военных переводчиков китайского языка. Просьба эта нашла понимание у начальника Главного штаба [556] Записка Обручева. Л. 8–8 об. . Однако Военный Совет, рассматривавший этот вопрос на заседании от 21 июня 1890 г., отклонил предложение барона А. Н. Корфа. В заключении Военного Совета указывалось: «Едва ли встречается неотложная необходимость иметь еще особых военных переводчиков и учреждать для них штатные должности, тем более что из представления командующего войсками Приамурского военного округа и доклада по сему представлению Главного штаба вовсе не видно, для какой, собственно, надобности учреждаются эти должности и какие обязанности будут лежать на штатных переводчиках китайского языка; предугадать эти обязанности невозможно в особенности для мирного времени, когда все сношения Приамурского и Омского генерал-губернаторов (они же и командующие войсками) с приграничными китайскими властями делаются через посредство наших консулов в Урге, Кульдже и других городах» [557] РГВИА. Ф. 401. Оп. 4. Д. 44 (1890 г.). Л. 28 об. Выписка из журнала Военного Совета от 21 июня 1890 г. .