Михаил Хлебников - Союз и Довлатов (подробно и приблизительно) [litres]

Откуда знать ему, что те, кто на ринге, не обращают на это внимания, что они ко всему привыкли, что настоящий бокс – это поединок с публикой, и оба боксера при этом союзники.

Это и еще многое я мог бы сказать ему: например, что у Рудика Милькеса были другие времена, что на ринге нет слабых, что плохие боксеры покидают ринг гораздо раньше, чем мы приходим посмотреть на них, что все боксеры работают отлично и во многих отношениях они лучше нас, сидящих вокруг ринга, но среди сильных тоже всегда есть победитель.

А больше всего мне хотелось вывести его за дверь и ударить ниже пояса, потому что я давно бросил бокс и с тех пор дерусь не по-джентльменски.

Честно говоря, рассказ не впечатляет. Романтика спорта, крепыш с хронометром – тренер Мартиросян, говорящий афоризмами: «Бокс – это сама жизнь», желание передать хорошо знакомую мысль о том, что боксер сражается не с соперником, а публикой – все это несет отпечаток какой-то сделанности. Кажется, что автор писал это, напрягая желваки. А потом, когда закончил рассказ, молча поднялся, вышел на улицу, нашел первого попавшегося лысеющего блондина и «отработал» его. Насколько «Победители» в «Крокодиле» написаны легче, интереснее и одновременно глубже на ту же спортивную тему. Создается впечатление, что составители дали задание молодым авторам художественно отразить в текстах их непосредственный жизненный опыт. Несмотря на внешнюю пестроту, анкетный опыт Довлатова укладывался в три пункта: бокс – служба в армии – журналистика. Надеяться на прохождение армейских рассказов было рискованно, журналистика как «передний край идеологической войны» тоже могла вызвать повышенный интерес со стороны бдительного редактора. Оставался аполитичный спорт. Интересно, что «Ниже ринга» Довлатов предполагал включить в свой эстонский сборник «Пять углов. Записки горожанина», украшением которого он вряд ли бы стал. Но, тем не менее, публикация состоялась, что должно было принести очко молодому автору.

Теперь перейдем к почти детективному сюжету. Двадцать лет назад в довлатоведении произошло событие. Вернее, Событие. Нашелся ранее неизвестный текст писателя. Более того, жанрово текст нетипичен для писателя. Речь идет о пьесе. В Псковском театре кукол проводили ревизию литературного архива. В ходе нее обнаружили экземпляр пьесы «Человек, которого не было. Пьеса для младших школьников с фокусами, но без обмана». На последней странице – домашний адрес и номер телефона Довлатова. Последние сомнения развеял Андрей Арьев, подтвердивший в интервью авторство Довлатова:

Сергей рассказывал мне ее сюжет, не скрывая, что пишет халтуру – ему надо было чем-то зарабатывать на жизнь.

Через два года, в 2003-м, пьесу поставили в том же театре. Текст пьесы опубликован частично по причине возможных конфликтов, связанных с авторскими правами. Она рассказывает о жизни и страданиях Миньки Ковалева. Герой пытается делать уроки, перебирая задания по арифметике и русскому языку. Гнетущую атмосферу несколько разряжает радиорепортаж о боксерском поединке:

Везет же людям! Получил удар слева! Вот это жизнь! Аплодисменты, крики, шум… А тут… Хоть бы потолок обвалился, что ли, – узнать, как там у соседей дела… «В первый день школьники собрали три мешка картофеля…» Интересно, что нам по русскому задано. (Роется в тетрадях.) Ага. Сочинение. «Кем ты хочешь быть?» А кем я хочу быть? (В недоумении.) Сочинение задали и не предупредили. Кем же я хочу быть? Вообще-то учителем быть неплохо. Ты всем колы и двойки ставишь, а тебе – никто. Зато каждый день надо в школу ходить. Не годится… Ученым – тоже хорошо. Открытие какое-нибудь сделать. Что-нибудь такое выдумать. Например, дважды два будет – семь. То-то все удивятся! Но ведь для этого учиться надо много лет…

Решение приходит благодаря находящемуся по соседству зданию цирка. Туда и отправляется несостоявшийся ученый Ковалев с целью разузнать секреты цирковых артистов. Большое впечатление на него производит «знаменитый фокусник, маг и чародей» Драндулетти и его трюк с появлением из двух разных сундуков, вынесенных на арену. Минька высказывает вслух подозрение, что под цирковой ареной – подземный ход, по которому фокусник перемещается из одного сундука в другой. Драндулетти приказывает поднять сундуки в воздух на тросах и вновь повторяет волшебство. Ковалев понимает, что к профессии фокусника он шел всю свою жизнь:

Мне и учительница все время говорит: «Ты не в цирке, Ковалев!» Сначала я решил быть укротителем. Начал укрощать Вовку Цурикова, отличника. А учительница мне за поведение четверку вкатила. Тогда я решил жонглером стать. Жонглировал на перемене цветочными горшками. Учительница мне четверку на тройку переправила. Тогда я подумал, не стать ли мне фокусником. И такой фокус придумал – завел второй дневник. Один для учительницы, второй для папы с мамой. В одном тройки, в другом – сплошные пятерки. Но учительница этот фокус разгадала…