Джон Робертс - Мировая история

Великие физические, этнические и языковые различия прошлого было намного труднее преодолеть тогда, чем сегодня. Подверглись усовершенствованию разнообразные связи, произошло распространение английского языка как глобального лингва франка среди образованного сословия, образование приобрело массовый характер, массового масштаба достигло производство необходимых в повседневной жизни предметов материальной культуры и т. д. Путешественник в некоторых странах может все еще увидеть экзотическую или незнакомую одежду, но больше народу на практически всей планете теперь одевается более или менее одинаково, а не так, как было когда-либо прежде. Килты, кафтаны, кимоно превращаются в сувениры для туристов или тщательно хранимые реликвии идеализированного прошлого, тогда как в некоторых областях традиционная одежда воспринимается приезжими людьми как признак бедности и отсталости. Усилия представителей нескольких сознательно консервативных и националистических режимов, цепляющихся за символы прошлого, служат только подтверждением такого вывода. Иранские революционеры снова одевают своих женщин в чадру в силу того, что прекрасно ощущают, как напирающие снаружи новшества мира пагубно влияют на традиционную нравственность и их видение традиции. Петр Великий приказал своим придворным переодеться в западноевропейскую одежду, а К. Ататюрк запретил туркам носить феску, тем самым они объявили о переориентации на прогрессивную, передовую культуру и символическом шаге к новому будущему.

Однако появившееся в наше время основание для обмена опытом представляется всего лишь вторичным последствием любого сознательного свершения. Быть может, именно поэтому на него не обратили внимания историки и сложилась такая тенденция, что он не вызывает у них живого интереса. К тому же за относительно короткий промежуток времени миллионы мужчин и женщин как носителей различных вариантов культуры в определенной степени освободились, например, от диктата климатических различий за счет внедрения электричества, кондиционирования воздуха и доступности медицины. Жители городов во всем мире теперь считают само собой разумеющимся уличное освещение и светофоры на перекрестках, наличие сотрудников правопорядка на своих постах, оплачивают покупки в торговых центрах через банки. Часто одинаковые товары можно купить в этих торговых заведениях, открытых в большинстве стран (в соответствующее время японцы теперь продают рождественские пироги). Механики, не понимающие языка друг друга, обслуживают автомобили тех же самых марок в разных странах планеты. Легковые автомобили повсеместно стали доставлять головную боль. Жители сельских районов в некоторых местах все еще избегают неприятных сопутствующих обстоятельств современной жизни, но в больших городах, в которых впервые в истории человечества насчитывается больше населения, чем в сельских районах, жители страдают в полной мере. Причем миллионы горожан объединяют одни и те же беды – нищета, экономическая неустроенность и лишения. Безотносительно различий в их происхождении, будь то мусульмане, индусы и христиане, посещают ли они мечети, индуистские храмы или церкви, в Каире, Калькутте и Рио-де-Жанейро встречается практически одинаковая нищета (а для кого-то роскошная жизнь). Сегодня гораздо проще делить с соседом многие беды. Общение народов, ставшее возможным благодаря развитию современных транспортных средств, как никогда облегчило передачу заразных болезней, тем более что от былого иммунитета ничего не осталось. СПИД теперь появился на всех континентах (кроме, возможно, Антарктиды), и нам говорят, что он убивает около 6 тысяч человек в день.

Всего лишь немного веков назад человек, путешествующий из имперского Рима до столицы династии Хань города Лоян, обнаружил бы намного больше контрастов, чем нынешний турист. Фасон одежды богатых и бедных людей, а также материал для нее очень отличались от того, что этот путешественник знал, блюда, которые ему предлагали отведать, казались необычными, на улицах городов он мог видеть домашний скот неизвестных ему пород, солдат, оснащенных оружием и доспехами, – все выглядело совсем иначе, чем то, что он оставил позади. Даже тачки там собирали незнакомой конструкции. Современный американец или европеец в Пекине или Шанхае увидит мало удивительного для него даже в сельской местности, остающейся еще во многих отношениях очень консервативной; если он выберет китайскую кухню (по собственному желанию), блюда ему покажутся экзотическими, но китайский авиалайнер не отличить от воздушных судов других стран, а молодые китаянки носят чулки в крупную сетку. Еще совсем недавно китайские океанские джонки выглядели не похожими на современные им европейские когги или каравеллы.