Коллектив авторов Биографии и мемуары - Русский быт в воспоминаниях современников. XVIII век

(1724 г.). Января 23. Поутру возвещено было с барабанным боем, что на другой день на противоположной стороне Невы, против биржи (Kaufhaus), будут совершены разные казни. Говорят, что одна из них ожидает обер-фискала Нестерова, который уже давно сидел в тюрьме…

24-го. В 9 часов утра я отправился на ту сторону реки, чтобы посмотреть на назначенные там казни. Под высокой виселицей (на которой за несколько лет сначала повесили кн. Гагарина) устроен был эшафот, а позади его поставлены четыре высоких шеста с колесами, спицы которых на пол аршина были обиты железом. Шесты эти назначались для воткнутия голов преступников, когда тела их будут привязаны к колесам. Первый, которому отрубили голову, был один фискал, клеврет обер-фискала Нестерова, служивший последнему орудием для многих обманов. Когда ему прочли его приговор, он обратился лицом к церкви в Петропавловской крепости и несколько раз перекрестился, потом повернулся к окнам Ревизион-Коллегии, откуда император со многими вельможами смотрел на казни, и несколько раз поклонился; наконец один, в сопровождении двух прислужников палача, взошел на эшафот, снял с себя верхнюю одежду, поцеловал палача, поклонился стоявшему вокруг народу, стал на колени и бодро положил на плаху голову, которая отсечена была топором. После него точно таким же образом обезглавлены были два старика. За ними следовал обер-фискал Нестеров, который, говорят, позволял себе страшные злоупотребления и плутни, но ни в чем не сознался, сколько его ни пытали и ни уличали посредством свидетелей и даже собственных его писем. Это был дородный и видный мужчина с седыми волосами. Прежде он имел большое значение и был в большой милости у императора, который, говорят, еще недавно отдавал ему справедливость и отзывался о нем как об одном из лучших своих стариков-докладчиков и дельцов. Давая ему место обер-фискала, государь в то же время даже наградил его большим числом крестьян, чтоб он мог прилично жить и не имел надобности прибегать к воровству. Тем не менее однако ж он неимоверно обворовывал его величество и страшно обманывал подданных, так что сделал казне ущербу всего, по крайней мере, до 300,000 рублей. Перед казнью он также посмотрел на крепостную церковь и перекрестился, потом обратился лицом к императору, поклонился и будто бы, по внушению священников, сказал: я виновен. Его заживо колесовали и именно так, что сперва раздробили ему одну руку и одну ногу, потом другую руку и другую ногу. После того к нему подошел один из священников и стал его уговаривать, чтоб он сознался в своей вине; то же самое, от имени императора, сделал и майор Мамонов, обещая несчастному, что в таком случае ему окажут милость и немедленно отрубят голову. Но он свободно отвечал, что все уже высказал, что знал, и затем, как и до колесованья, не произнес более ни слова. Наконец его, все еще живого, повлекли к тому месту, где отрублены были головы трем другим, положили лицом в их кровь и также обезглавили. Девять человек получили каждый по 50-ти ударов кнутом; кроме того, четырем приговоренным к вечной ссылке на галеры, были щипцами вырваны ноздри. Между этими 13-ю наказанными находилось только два молодых; остальные были седые старики, бывшие советниками, фискалы и писцы из коллегий, отчасти хороших фамилий и богатые, так что от конфискации их имущества составилась значительная выручка. Их обвиняли в расхищении императорской казны, взятках и других преступлениях. Наказаны были еще пятеро других писцов и служителей, и всех канцелярских и приказных чиновников обязали присутствовать при этой казни для их собственного предостережения.

В заключение всего, тела четырех казненных были навязаны на колеса, а головы их воткнуты на шесты.

(Из письма Флемингу 1 января 1713 г.). Мне кажется, нас скоро постигнет несчастие. Бедность увеличивается с каждым днем. Улицы полны народом, готовым продать своих детей. Запрещено подавать милостыню нищим: чем они станут, как не разбойниками на большой дороге? И так уже по дороге в Петербург разбойники нападают на жителей. Во всей России нет ни одного запасного магазина, скупили хлеб в Пруссии и Данциге за 200 000 рублей, но что это значит для такой обширной страны? В Астрахани же продовольственных запасов более чем на год для армии в 80 000 человек.

(Ему же, 10 апреля 1724 г.). Употребляют всевозможные усилия для того, чтобы поднять финансы государства. Духовенство, которое, как говорят, должно выплатить два миллиона, сильно стеснено, ему грозили даже жестокими наказаниями, если оно не поможет нуждам государства. Духовенство, приобретя вековую опытность и не обращая особого внимания на эти огромные требования, старается только доказать в этом деле свое бессилие. Между тем в этой помощи чувствуется сильная нужда, ибо все кошельки страны поражены, как будто громом. С тех пор, как узнали, что скоро будет выпущена монета нового чекана, все прячут старую, поджидая времени, когда можно будет ею с выгодою воспользоваться, так как без всякого труда можно будет получить за один старый рубль пять новых. Меня весьма интересуют будущие колебания курса; уже вследствие одного слуха о выпуске новой монеты, он дошел до 54 %.