Наталья Пушкарёва - Частная жизнь русской женщины XVIII века

Брак по любви получил, таким образом, значительно больше шансов состояться.

Тем не менее современник этих указов Ф. В. Берхгольц записал, что когда во время одного венчания в 1722 г. священник задал вопрос молодым: «желают ли они вступить друг с другом в брак и добровольно ли согласились на него», то «во всей церкви раздался громкий смех». На расспросы автора о причине веселья ему ответили, что «жених оба раза отвечал и за себя, и за невесту». [50] Берхгольц. С. 35. Осуждая неблагопристойность подобного поведения и жениха, и гостей, Ф. В. Берхгольц невольно зафиксировал формальность церемонии получения согласия новобрачной.

В действенность распоряжений, касающихся ненасильственности брака, не слишком верил, однако, даже сам умудренный житейским опытом император. Незадолго до своей смерти, чтобы быть последовательным в решениях, Петр дополнил церемонию бракосочетания еще одной формальностью: родители должны были клятвою подтвердить, что выдают дочерей замуж не «неволею» (1724 г.). Порядок этот распространялся на знатных персон, шляхетство и разночинцев в городах. [51] ПСЗ. Т. VII. № 4406. С. 197 (Указ от 5 января 1724 г.). Это ничуть не противоречило морали и педагогическим замыслам составителей церковных проповедей того времени. Еще в 1693 г. патриарх Адриан потребовал, чтобы священники «накрепко допрашивали» молодых при венчании, по доброму ли согласию вступают они в брак, «а не от насилия или неволи каковы», у «стыдливой невесты допрашивать у родителей». [52] См.: Соловьев С. М. История России. Кн. VII. М., 1962. С. 478. Не было никаких расхождений и с воззрениями передовых сподвижников и просто современников Петра. [53] Известный промышленник и публицист петровского времени Иван Посошков, наставляя сына в том, как ему искать жену, заканчивал свои пожелания словами: «То добро и свято, если вы оба из воли и любви сошлися…» (Посошков. С. 19). Ср. сомнения по этому поводу у Ф. Прокоповича (Прокопович Ф. Первое поучение отрокам. СПб., 1721. Л. 12об. — 13) и поддержку ненасильственных браков Д. Кантемиром: «…грешат родители насилием детей своих браком с таковыми сопряжающими, от каковых и возраст и естества склонность и страсти душевные их отвращают…» (РО РНБ. Собрание Толстого. № 433. Л. 59)

Однако вскоре после смерти императора решение о «тяжком штрафовании» родителей, «детей своих к брачному сочетанию нудивших» и «брачивших без самопроизвольного их желания», довольно быстро забылось, и принудительные браки во всех — даже в дворянском — сословиях продолжали оставаться весьма распространенными, особенно когда матримониальные планы родственников были увязаны с материальными расчетами. В 1775 г. петровский указ был отменен. [54] Отмена петровского указа: ПСЗ. Т. XX. № 14356.

Насильственные браки крепостных оставались на протяжении всего периода рядовым явлением. Многие мемуаристки и мемуаристы XVII–XIX вв. отмечали, что для представительниц непривилегированных сословий весьма часто «доказанное преступное деяние… наказывалось выдачею несчастныя преступницы в замужество за какого-нибудь урода…» [55] Винский. С. 117. А. Н. Радищев, иронизируя над «милосердием господ», также привел примеры подобных наказаний (Радищев. С. 296–297). А. Н. Радищев называл насильственные браки «изрядным опытом самовластья дворянского над крестьянами» и сокрушался: «Они же (крепостные), друг друга ненавидя, властью господина своего влекутся на казнь». М. В. Ломоносов дополнял его: «Где любви нет — ненадежно и плодородие». [56] Радишев А. Н. Полное собрание сочинений. М. — Л., 1938. Т. 1.С. 373; Ломоносов М. В. Сочинения. М. — Л., 1961. С. 468. Однако интересы «государственной пользы» заставляли законодателей думать о воспроизводстве населения. Государственные указы 1722, 1758 и 1796 гг., регулировавшие брачную жизнь крепостных, меньше всего учитывали интересы вступающих в брак женщин. Все они определялись лишь рациональными соображениями. Помещики обязывались выдавать крепостных девушек замуж, чтобы не «засиживались в девках до 20 лет». [57] Подробнее см.: Александров. С. 304–305; Семенова. С. 44–46. Детализируя и конкретизируя положения официального законодательства применительно к своим вотчинным правам, А. П. Волынский рассчитывал действовать методом поощрения («давать от двух до пяти рублей, дабы женихи таких девок лучше охотилися брать»), а князь М. М. Щербатов [58] Наказ для ярославских вотчин князя М. М. Щербатова 1758 г. // Материалы по истории сельского хозяйства. М., 1965. Вып. VI. С. 460. Волынский А. П. Инструкция дворецкому Ивану Немчинову о управлении дому и деревень // Памятники древней письменности. СПб., 1881. T. XV. С. 19. и граф Н. П. Шереметев — напротив, более испытанным методом устрашения: крепостных девок, «коим минет 17 лет», «а замуж не пойдут» — «таковых всех высыслать на жнитво и молотьбу казеного хлеба сверх тягловых работ отцов и братьев и высылкою на работы отнюдь никого не обходить…». [59] Российский архив народного хозяйства (СПб.). Фонд Шереметевых. Картон Останкино. Книга подлин. повелен. 1796 г. Л. 34–38. В имениях же князя А. Б. Куракина в 90-е гг. XVIII в. разрешено было штрафовать «девок», не вступивших в брак не к 20 (как предписывалось законом 1796 г.), а к 13–15 годам (из расчета 5 рублей в год); [60] Александров. С. 304. с солдатской прямотой решал брачный вопрос своих крепостных и граф А. В. Суворов, также понизивший брачный возраст «девок» до 15 лет, невзирая на жалобы крестьян на то, что таким способом «все будут женаты не по любви, а по неволе». [61] Из переписки помещика с крестьянами во второй половине XVIII в. // Труды Владимирской ученой архивной комиссии. Владимир, 1904. Ч. VI. С. 35–37 (№ 37).