Наталья Пушкарёва - Частная жизнь русской женщины XVIII века

И все же требование обязательности благословения, сопряженное с малолетством вступающих в брак девушек, обеспечивало укрепление власти старших — сначала родителей, а после замужества — мужа. Примечательно, что матери, готовя дочерей к выполнению ими роли жен, недвусмысленно наставляли их повиноваться воле мужей. «Ты уж не от меня будешь зависеть, а от мужа и от свекрови, которым ты должна беспредельным повиновением и истинною любовью, — наставляла в 1772 г. юную А. Е. Лабзину ее мать. — Люби мужа твоего чистой и горячей любовью, повинуйся ему во всем…» Примечательно, что в тех случаях, когда совета и благословения спросить было не у кого, девушки с большой тревогой и сомнениями решались на замужество, как бы ощущая непоправимость возможной ошибки. [40] Крюкова. С. 110.; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 1464. Л. 16; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 1464. Л. 10; Лабзина. С. 31.

Традиция повиновения дочерей родителям, а жен мужьям, которая вырабатывалась православной моралью в течение столетий, привилась в конечном счете прочно. Дела о браках без согласия родителей оставались подсудными патриаршему, а с появлением Синода — общему духовному суду: «Ближние сродники все отступились, дальние и пуще не имели резону. Бабка родная умерла. Итак я осталась без призрения, сам Бог давал меня замуж…» [41] Долгорукова. С. 51.

Позже браки без согласия старших родственников или родителей влекли за собой не столько церковные взыскания, сколько, главным образом, высокую конфликтность отношений между «старой» и «молодой» семьями. Об этом, в частности, рассказывала своей знакомой англичанке К. Вильмот Е. Р. Дашкова, ссылаясь на опыт своей свекрови, вышедшей замуж за князя Дашкова без согласия его родственников и, главное, его матери. К. Вильмот весьма образно заключила, что «радужные перспективы» молодой пары, отравленные постоянными ссорами свекрови с невесткой, превратились в «надгробный памятник» браку ослушников традиции. [42] По решению Стоглава: ААЭ. Т. IV. Т 155. С. 206; ПСЗ. Т. VI. № 4081. П. 7; № 3963.

Однако закрепившаяся в умонастроениях россиян традиция приоритета родительского решения в вопросе о браке вступила в Петровскую эпоху в противоречие с некоторыми социальными побуждениями. Это противоречие и породило ранее не существовавшую традицию предварительного обручения новобрачных, призванную заменить [43] Вильмот Кэтрин. С. 376. прежний брачный сговор [44] Купец Н. Вишняков, рассказывая о браке отца в 1826 г., упомянул сговор за пять дней до свадьбы. См.: Вишняков. С. 51. (сговор продолжал бытовать, но только в крестьянской среде, и сговорные записи заменились устным соглашением родителей с обеих сторон). Законодательно обоснованный порядок обручения просуществовал с 1702 до 1775 г. С конца же XVIII в. обручение как особый юридический акт перестало существовать, превратившись в необязательный обрядово-этический ритуал: рядные и сговорные, характерные для допетровского времени, теряли свою силу и заменялись собственноручно подписанными обеими сторонами актами «об обрученьи». Законодатель уже не упоминал о неустойке, ранее гарантировавшей заключение брачного соглашения. Прежний, сугубо имущественный характер сделки, затушевывался. [45] ПСЗ. Т. IV. № 1907. Обручение должно было проводиться за 6 недель до венчания. Если брачашиеся за этот период отказывались от своих намерений, никаких имущественных санкций это не влекло. (ПСЗ. Т. XII. № 9088). С 1744 г. все дела о расторжении обручения должны были проходить через Синод. Период между обручением и собственно венчанием мог быть от нескольких недель до полугода. [46] ПСЗ. Т. XX. № 14357; Головина. С. 8 (обручена в июне, обвенчались в октябре 1786 г.).

Петр I, для которого понятие «государственной пользы» стояло выше всех остальных, запретил специальными указами (1700, 1702 и 1724 гг.) насильственную выдачу замуж и женитьбу. [47] ПСЗ. Т. VII. № 4406; Бердников П. С. Форма заключения брака у европейских народов // Православное обозрение. 1888. № 3; Суворов А. Курс церковного права. СПб., 1891. Т. 2. С. 255–346; Развитие русского права второй половины XVII–XVIII вв. С. 153. Вполне вероятно, что к такому решению Петра побудил его собственный «фальстарт» — неудачный первый брак с Евдокией Лопухиной, навязанный будущему императору родственниками. Так или иначе, но он повелел, чтобы каждому венчанию не менее чем за шесть недель предшествовал особый период, «дабы жених и невеста могли распознать друг друга». Если же за это время, говорилось в указе, «жених невесты взять не похочет, или невеста за жениха замуж идти не похочет», как бы на том ни настаивали родители, «в том быть свободе»: в 1715 г. дворянин М. Г. Собакин и девица Т. Я. Новокщенова подали прошение о расторжении их помолвки: «…и впредь тому брачному договору по общему нашему совету не быть и о том нам друг на друга также и о неустойке… не бить челом…». [48] ПСЗ. Т. IV. № 1907. ОААНл. Т. 1. Стб. 757–758. С 1702 г. самой невесте (а не только ее родственникам) предоставлялось формальное право расторгнуть обручение и расстроить сговоренный брак, причем ни одна из сторон не имела права «о неустойке челом бить». [49] Подробнее см.: Цатурова. С. 6–20.