Наталья Пушкарёва - Частная жизнь русской женщины XVIII века

И все же когда в России XVIII столетия говорилось о замужестве по всем правилам («замужестве добром»), то имелись в виду венчальный брак и соблюдение всех условий и обрядов по «большому чину».

Как и в допетровскую эпоху, при выборе спутника жизни огромное значение для девушки имела воля родителей. Однако ее «укрывание» от жениха, «неизвестность» стали во всех сословиях, а уж тем более в сословии «благородном» — не более чем ритуалом. Это хорошо почувствовал уже в начале XVIII в. Г. Шлейссингер. «Жених видит свою невесту повседневно и знает ее очень хорошо, — писал он. — И вообще церемония сватовства происходит так же, как у других народов, разве только невеста в это время укрывается в отдельной горнице или в другом месте». В то же время, как пережиток старой традиции «укрывания» невесты, в дворянских семьях существовало неписаное правило, по которому родители препятствовали слишком частым свиданиям юноши и девушки до венчания: «…в тогдашнее время не такое было обхождение, в свете примечали поступки молодых девушек… тогда не можно было так мыкаться, как в нынешний век», — вспоминала по этому поводу требовательная к себе и к окружающим Наталья Долгорукова. [31] Шлейссингер. С. 115–116; Долгорукова. С. 43.

Ее современница М. С. Николева, подтверждая ее слова, записала (рассказывая о 10-х гг. XIX в.), что «по понятиям того времени, вести переписку невесте с женихом» в дворянских семьях «не считалось строго приличным». Такие воззрения были широко распространены в середине XVIII в., об одной невесте говорится: «Она умела только читать, а писать ее не учили. Не учили писать вообще всех девиц, чтоб, выросши, не могли переписываться с мущинами…» [32] Николева. № 10. С. 137. Листовский. С. 286. В семьях непривилегированных сословий (например, у капиталистых крестьян) представления о том, что «пристало» девушке, а что — нет, были еще более строгими. Например, крестьянский сын Н. Шипов, написавший воспоминания о своем детстве в 10-е гг. XIX в., отметил, что «тогда существовал в крестьянском быту старинный обычай: девушка на возрасте, особенно невеста, не могла в родительском доме видеть лицом к лицу чужого мужчину, а была обязана, как скоро увидит гостя, идущего к ним во двор, закрыться платком, выбежать в другую избу или даже запрятаться под перину…». [33] Шипов Н. История моей жизни. М. — Л., 1933. С. 368. Таков был обычай. Но в действительности возможности добрачного знакомства были у девочек и девушек из крестьянских семей весьма широкими. Все они вели напряженную трудовую жизнь, участвовали в полевых работах, промыслах, «встречались на улице (у дома, в поле, на погосте), в праздники — на хороводах и играх, зимой… на посиделках», [34] РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 40 (Меленковский уезд). Л.2; Д. 59 (Шуйский уезд). Л. 1–1 об. [приведены данные информаторов бюро князя В. Н. Тенишева середины XIX в., однако могущие характеризовать семейный быт XVIII в.]. «виделись каждый день, но мимолетно». [35] Быт. С. 239.

В петровское время родители-дворяне стали больше учитывать желания и личные склонности вступающей в брак, тем более что ее согласие на него стало иногда фиксироваться в тексте брачного договора. Петр I, распорядившийся делать это, руководствовался в данном вопросе больше не эмоциональными факторами, но соображениями государственной пользы («…не любящиеся между собою соупружествуют… и по сицевому началу житие тех мужа и жены бывает бедно и… детей бесприжитно…»). [36] Цит. по: Соловьеве. М. История России с древнейших времен. Т. XIV. М., 1986. С. 478. Традиция приоритета родительского решения, согласия родителей невесты на ее брачный выбор [37] КК. № 38, 42. С. 224–229. сохранялась с исключительной твердостью — в форме ритуала «родительского благословения», [38] Детальные прориси обряда родительского благословения оставили русские художники-жанристы второй половины XVIII в. См., напр.: Екимов А. П. Благословение при сговоре крестьянской свадьбы // Брук. С. 183. Ил. 145. без которого брак не считался «добропорядочным». [39] Липинская В. А., Сафьянова А. В. Свадебные обряды русского населения Алтайского округа // Русский народный свадебный обряд. Исследования и материалы. Л., 1978. С. 186; Миненко. С. 202. Для девушки особенно значимым было благословение матери, но информаторы, описывавшие крестьянский быт по поручению РГО в середине XIX в., отмечали, что «большинство родителей из жалости и боязни за судьбу детей благословляли и таких из них, которые поступали против их воли».