Игорь Латышев - «Дух Ямато» в прошлом и настоящем

В чем же причина столь бурного успеха? Вероятно, не только в том, что идеология бусидо, однажды осужденная, но не изжитая, может служить прочной опорой существующего правопорядка, но и в том, что будо формируют адекватный для буржуазного общества тип личности. Это тип эгоцентричного, социально индифферентного индивидуума, твердо знающего свое место в системе общественных отношений и обращающего все силы на достижение личных целей, не противоречащих целям буржуазного общества. Именно таким правящие круги Японии и представляют «желательный образ человека».

1. Гришелева Л. Д, Чегодарь Н. И. Культура послевоенной Японии. М., 1981.

2. Гришелева Л. Д. Использование традиционной культуры для обеспечения идеологического господства правящих кругов в современной Японии. Правящие круги Японии. Механизм господства. М., 1984.

3. Долин А, А. Заветы Мисима Юкио. — Идеологическая борьба и современные литературы зарубежного Востока. М., 1977.

4. Чегодарь Н. И. Два аспекта культурной политики правящих кругов в современной Японии. — Правящие круги Японии. Механизм господства. М., 1984.

5. Будо хокан (Справочник по воинским искусствам). Токио, 1930.

6. Даюдо кодза (Лекции по дзюдо). Т. 1–5. Токио, 1955–1956.

7. Кано Дзигоро. Дзюдо кёхан (Пособие по дзюдо). Токио, 1931.

8. Кисвара Садао. Бусидо си дзю ко (Десять лекций по истории бусидо). Токио, 1934.

9. Китай сарэру нингэндзо (Желательный образ человека). Токио, 1967.

10. Кэнъя Мунэо. Тайрэнка будо (Воинские искусства и закалка). Токио, 1941.

11. Навада Тадао. Кэндо-но рирон то дзиссай (Теория и пратика фехтования на мечах). Токио, 1940.

12. Нарамото Тацуя. Бусидо кэйфу (Истоки бусидо). Токио, 1974.

13. Ояма Масутацу. Каратэ о хадзимэру моно-но тамэ ни (Начинающим заниматься каратэ). Токио, 1971.

14. Со Досин. Мицудэн сёриндзи-кэмпо (Секреты шаолиньского кэмло). Токио, 1972.

15 . Фунакоси Гитин. Сёто Ева (Ночные беседы Сёто). — Каратэдо. 1967, № 1–8.

16. Brown D. Н. The People of Japan. N. Y., 1966.

17. Buck P. S. The People of Japan. N. Y., 1966.

18. Egami Sh. The Way of Karate: beyond Technique. N. Y., 1970.

19. Funakoshi G. Karate-do Kyohan. Tokyo — New York — San-Francisco, 1973.

20. Habersetzer R. Le nouveau guide Marabout de karate. P., 1980.

21. Hall R. K. Shushin: The Ethics of a Defeated Nation. N. Y., 1949.

22. Kano J. Judo. Tokyo, 1936.

23. Kodokan Judo. Tokyo, 1970.

24. Koichi T. What is Aikido? Tokyo, 1972.

25. Mattson G. E. The Way of Karate. Tokyo, 1963.

26. Nakayama M. Dynamic Karate. Tokyo, 1963.

27. Nambu Y. Le karate Sankukai. Montreal, 1977.

28. Oyama M. This is Karate. Tokyo, 1965.

29. Urban P. The Karate Dojo. Tokyo, 1967.

30. So Doshin. Queest ce que le Sorinji kempo. Ashieres, 1973.

История человеческого общества свидетельствует о неразрывной связи сфер культуры и идеологии. В культурной жизни Японии в предвоенные и военные годы важную роль играл идеологический комплекс «японизма», основанный на представлении об исключительности японской нации как нации потомков богов, руководимой в лице императора прямым потомком верховного божества синтоистского пантеона — богини солнца Аматэрасу. Эта националистическая теория служила идейным обоснованием претензий правящих кругов империалистической Японии на господство над народами Азии.

После поражения японского милитаризма во второй мировой войне в обстановке развернувшегося в стране демократического движения пропаганда подобных ультранационалистических взглядов стала невозможной. Однако с течением времени, по мере того как горький опыт войны стал все дальше уходить в прошлое, в культуре наметилась тенденция «возврата к японским ценностям». И в первую очередь это нашло выражение в литературе.

Стремясь затушевать наиболее одиозные стороны, «японизма», такие, как тэнноистский этатизм и воинствующий милитаризм, послевоенные идеологи этого мировоззренческого комплекса стали представлять его как «духовно-исторический» и «психологический» феномен. Специфика нынешнего этапа возрождения националистических настроений в том, как считает литературовед и социолог Нисикава Нагао, что место прежних, Дискредитировавших себя ценностей и символов единства нации заняли новые символы, подчеркивающие уникальность исторического пути, культуры, общества и даже природы Японии и постулирующие превосходство всего «японского» [11, с. 81].

Появилась общирная литература, исследующая неповторимые особенности японского характера и противопоставляющая «западному рационализму» «японский дух», позволяющий постигать истину «непосредственно, интуитивным» путем. Возникла тенденция романтизации японской художественной традиции, стремление абсолютизировать, рассматривать внеистори-чески ее специфику.