Илья Зайцев - Астраханское ханство

Есть большой соблазн сделать вывод о том, что Шейх-Ахмед в это время был астраханским ханом. Действительно, память Б. С. Блудову перечисляет "князя" и "мырз", т. е. ногайского беклербека и мирз (традиционные титулы в Ногайской Орде). Употребление термина "царь" может относиться к Астрахани. Убеждает в этом и тот факт, что в памяти Байкулу (московский гонец в Крым, вернулся в марте 1528 г.) имя Шейх-Ахмеда употреблено после ногаев, в том месте, где обычно в подобных документах ставили Астрахань, а название города при этом не упомянуто [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 163]. Наконец, очевидна связь потомков Шейх-Ахмеда (особенно Дервиш-Али) с Астраханью (см. ниже). Возможно, что Шейх-Ахмед при поддержке ногаев Действительно пришел к власти в городе после правления Хусейна. Однако данных слишком мало, чтобы утверждать это наверняка.

Б. С. Блудову было приказано говорить в Крыму, что Шейх-Ахмед прислал к великому князю своего посла "без государя нашего посылки… А дружбы между государя нашего и Ши-Ахметя царя нет" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 198]. Московское правительство, таким образом, дистанцировалось от врага Крыма — сына Ахмеда, Шейх-Ахмеда, и пыталось убедить крымскую сторону, что Шейх-Ахмед первым прислал послов великому князю. Если это так, то послы Шейх-Ахмеда могли прибыть в Москву для того, чтобы сообщить о вступлении его на астраханский престол. Если Шейх-Ахмед и занимал престол после Хусейна, то отношения его с Москвой не были столь враждебны, как пытались убедить в этом Крым. В памяти С. И. Злобину (отпущен из Москвы в Крым в феврале 1530 г.) говорилось: "А взмолвит про Асторокан, чтоб мне (т. е. Саадет-Гирею. — И.З.) княз великий на Азсторокан пособ учинил, дал бы мне пушки и пищали. И Степану говорити: что, господине, со мною к моему государю накажеш[ь], и яз то до своего государя донесу" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 253]. Москва по-прежнему уклонялась от участия в военных замыслах Крыма против Астрахани.

Ханом, правившим после Хусейна, Ш. Марджани называет некоего Алака или Алика (الق) [Марджани 1885: 134]. С. Шарафутдинов, видимо следуя Ш. Марджани, также указывает, что после Хусейна правил Алак, называя его сыном Хусейна [Шеджере 1906]. Алак, по С. Шарафутдинову, правил всего около двух лет в 924–925 гг. х. (1518–1519 гг.), что маловероятно. Этот Алак мог быть одним из султанов, дававших шерть ногаям зимой 1534/35 г. (см. ниже). Имя Алак довольно необычно. Известен, например, аталык Шайх-Алак-бек, ходатайствовавший о выдаче ярлыка Мухаммед-Гирея некоему Кадыр-Берди и другим в начале июля 1502 г. [Усманов 1979: 36]. Но М. А. Усманов справедливо сомневался в правильности написания имени и предполагал, что "Шайх-Олак-бек" может быть искаженным от Шайхуллах-бек [Усманов 1979: 268]. Понятно, что быть астраханским ханом он никак не мог.

С другой стороны, в это время действовал некто Алик, а именно Али(Али) — Гирей [141], сын Ямгурчи (брата Менгли-Гирея). Этот Алик неоднократно (например, в 1515 г.) воевал московские "украйны" вместе с Алп-Гиреем (сыном Мухаммед-Гирея) [РИО 1895: 147, 272]. Московский посол в Крыму И. Мамонов сообщал весной (до начала апреля) 1516 г. в Москву, что Алик "понял силою за себя цареву Менли-Гирееву царицу, что дети ея у турского, и она присылала ко царю (Мухаммед-Гирею. — И.З.) жаловатись, и царь послал сына своего Алпа, велел Алика убити". На Вербной неделе Алик с 70 преданными людьми бежал из Крыма. За ним погнался "Богатырь" царевич "о обиде" [142], "а того… неведомо, — писал И.Мамонов, — куда его будет побег" [РИО 1895: 294–295]. Маловероятно, чтобы каким-то образом Алик попал в Астрахань: в последней своей грамоте в Москву в 1516 г. И. Мамонов (он умер в Крыму за 10 дней до Петрова дня, т. е. до 29 июня) писал, что Алик бежал в Белгород, который находился тогда под властью турок, Мухаммед-Гирей просил его выдачи, но "турки не дадут Алика, берегут, чтоб его не убили татарове, а о нем послали к турскому, где ему турской велит быти" [РИО 1895: 370].

В действительности мы не знаем, когда и как Хусейн покинул престол Хаджи-Тархана. Вероятно, это произошло вследствие его смерти. Й. Озтуна, как и М. Сарай, считал, что Хусейн правил всего два года — с 1523 по 1525 г. [Oztuna 1989: 553; Saray 1994: 270]. А. Н. Курат назвал концом правления Хусейна, вернее, датой последнего упоминания о нем 1532 год [Kurat 1972: 276]. Очевидно, он, как и Б. Ишболдин [Ischboldin 1963: 84], путал Хусейна с Касаем (Касимом, сыном Сейид-Ахмеда) [143]. М. Г. Сафаргалиев обошел этот вопрос, назвав 1532 год датой смерти Джанибека [Сафаргалиев 1952: 41], что вообще маловероятно. 30-е годы в Астрахани — непрерывная череда переворотов, осуществлявшихся в основном силами извне — ногаями и черкесами.