Йосеф Мацек - Гуситское революционное движение

После ухода из Праги табориты снова направились в южную Чехию и опять принудили окрестных феодалов к обороне. В этих боях табориты захватили еще два города, которые временно попали под власть феодалов, — Водняни и Прахатице. С тех пор Прахатице стала прочным оплотом таборитов, так же как и Писек, который, после того как в нем не стало королевского гарнизона, примкнул к Табору. Серьезным успехом было также взятие двух принадлежавших Ольдржиху из Рожемберка замков (Пржибениц и Пржибеничек) — мощных крепостей, расположенных в непосредственной близости от Табора. Это ценнейшее для таборитов приобретение — дело рук проповедника Вацлава Коранды, который находился в тюрьме в Пржибенице. Узнав о том, как ненавидит Рожемберков их челядь, он послал за таборитскими братьями; этот крепкий замок пал под ударами извне и при поддержке, которую атакующие получили изнутри. Тогда же был утоплен таборитами епископ Никопольский Герман из Боротина, который в 1417 году в замке пана Ченека из Вартемберка посвящал гуситских священников. Взятие Пржибеница ясно показывает, почему табориты одерживали победы над феодалами. Табориты достигали успеха благодаря союзу с батраками и челядью. Сельская беднота видела в таборитах союзников; она решительно выступала против своих хозяев и отдавала их замки и крепости в руки восставшего народа.

В конце 1420 года Прага снова призвала на помощь таборитов. Король Сигиамунд с помощью чешских панов собрал новое войско и подступил с ним к Праге, стремясь выручить осажденный пражским войском вышеградский гарнизон. Во главе таборитов, спешивших на помощь Праге, стоял Микулаш из Гуси. Битва под Вышеградом (1 ноября 1420 года) принесла победу пражским городским отрядам и таборитам. В особенности плохо пришлось цвету чешского и моравского дворянства; 24 «пана-хорунжих» (то есть знатных земских дворянина) лежали «над прудом, как снопы на поле». Вышеград, вынужденный сдаться пражанам, был занят и разрушен, «чтобы впредь уже не смог принести вреда городу».

После этой победоносной битвы, в декабре 1420 года, в Праге была предпринята попытка к примирению между пражским бюргерством (его представителями были университетские магистры Якоубек из Стржибра, Прокоп из Пльзеня и Петр из Младеновиц) и таборитами, от которых выступали священники Мартин Гуска, по прозванию Локвис, Маркольт из Збраславиц и Микулаш из Пельгржимова. За объединение стоял и Ян Жижка, который был также участником этого заседания (происходившего в доме пана Петра Змерзлика). Однако Микулиш из Гуси отказался вести переговоры с пражанами и в особенности решительно восставал против кандидатуры польского короля на чешский трон, за которую стояли как пражские бюргеры, так и Ян Жижка. Микулаш из Гуси привлек на свою сторону часть таборитов и попытался заключить тайный союз с пражской беднотой, стремясь таким образом помешать объединению. Но пражские коншелы с помощью стражников «навели порядок», и Микулаш, разгневанный и раздосадованный, вместе со своими сторонниками оставил столицу. По дороге он был тяжело ранен и перенесен в Прагу, где умер 24 декабря 1420 года. Сторонники таборитов в Праге, то есть беднота, горевали о Микулаше, в то время как коншелы ликовали, избавившись от столь опасного противника.

Смерть Микулаша из Гуси произошла в тот период, когда Табор все явственнее распадался на два крыла: одно составляла беднота, другое — бюргерская оппозиция. Весьма вероятно, что и в этом разделении нужно видеть закономерный процесс дифференциации классовых интересов бедноты и бюргерской оппозиции. На первом месте среди таборитских гетманов стоял Микулаш, один из первых организаторов ухода в горы. Опираясь на революционные войска, он поддерживал тесную связь с пражской беднотой. Но с конца 1420 года бедноту на Таборе стали систематически притеснять. Уже в день св. Гавла в 1420 году в Таборе и его деревнях собирался оброк, какой обычно собирали с крепостных. Если даже считать, что взимание этого оброка было вызвано потребностями обороны, все же это было отступление от хилиастической программы «царства божьего» — того царства, где «оброков не будет» и где не станут «обдирать бедноту». Хилиастическая программа обобществления имуществ при тогдашнем состоянии производительных сил на несколько столетий опережала исторический процесс и, естественно, уже в силу этого не могла быть осуществлена.

«Но в то же время это стремление выйти за пределы не только настоящего, но и будущего могло быть лишь фантастическим, лишь насилием над действительностью, и первая же попытка осуществить его на практике должна была отбросить движение назад, в те узкие рамки, которые только допускали тогдашние условия» [140] Ф. Энгельс, Крестьянская война в Германии, Госполитиздат, М., 1952, стр. 37–38. .