Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Вестник появился в Такамацу 3 июня 1582 года. Как свидетельствуют источники, стояла темная ночь. Гонец, который плохо ориентировался в незнакомой ему обстановке, сбился с пути и оказался в расположении войск Хидэёси. Он был задержан, и у него обнаружили упомянутое выше секретное письмо, из которого Хидэёси, собственно, и узнал о событиях в столичном храме Хоннодзи. Существует, однако, и другая версия, согласно которой к Хидэёси кем-то из сторонников Нобунага был послан гонец. Японский историк Такаянаги Мицутоси, специально изучавший этот период деятельности Тоётоми Хидэёси, тщательно проанализировал и сопоставил разные по характеру и времени появления источники, в которых в той или иной связи упоминаются эти события. Автор допускает как реально возможные обе эти версии. Для него важно не кто первым сообщил эту новость Хидэёси, а когда именно ему стало известно об этом. На основании изученных документов он считает вполне доказанным и точно установленным, что Хидэёси узнал о случившемся вечером 3 июня 1582 года. Это подтверждается, пишет Такаянаги, также письмом самого Хидэёси, написанным спустя восемь лет после этих событий (20 мая 1590 года) и адресованным двум его вассалам — Асано Нагамаса и Кимура Хитатиносукэ. В этом письме говорится, что он, Хидэёси, узнал о смерти Ода Нобунага вечером 3-го числа [176] См.: Такаянаги Мицутоси. Хоннодзи-но хэи. Ямадзаки-но сэн (События в храме Хоннодзи и битва при Ямадзаки). Токио, 1958, с. 89–90. .

В тот момент, когда было совершено нападение на храм Хоннодзи, в котором остановился на ночлег Ода Нобунага, все его ближайшие соратники и сподвижники находились далеко от столицы и не могли поэтому быстро прийти ему на помощь. На это, собственно, и рассчитывал Мицухидэ, выбирая время для мятежа.

Токугава Иэясу в кругу своих друзей осматривал достопримечательности города Сакаи и проводил время за чайной церемонией, большим любителем и тонким ценителем которой он был. Нигде, как в Сакаи, где проживали известные мастера по приготовлению этого бодрящего напитка и где особенно тщательно соблюдались и старательно оберегались традиции и нормы японского чаепития, нельзя было по-настоящему насладиться строгой простотой и утонченной изысканностью этого нового для Японии обряда.

Получив сообщение о том, что Ода Нобунага прибыл в столицу, Токугава Иэясу тут же выехал из Сакаи и направился в Киото, чтобы встретиться со своим высокопочитаемым лидером и верным другом. Однако, уже находясь в пути, он узнал о несчастье, которое произошло в храме Хоннодзи. [177] Некоторые авторы дают следующую трактовку этих событий. Прежде чем самому отправиться в Киото, Токугава Иэясу решил послать туда своих людей, чтобы узнать, прибыл ли Нобунага в столицу и не изменились ли его планы. Посланцы, которые должны были передать Нобунага письмо от Иэясу, вскоре возвратились назад с печальным известием. Вначале в столицу был послан один из богатых киотоских купцов — Тяя Сиродзиро, который сопровождал Токугава Иэясу в его поездке в Сакаи. Вслед за ним в Киото был отправлен еще один вассал Токугава Иэясу — Хонда Тадакацу, который должен был передать Нобунага письмо от Иэясу. Но, не добравшись до столицы, Хонда повстречал возвращавшегося опечаленного Сиродзиро, который рассказал ему о событиях в храме Хоннодзи. «До чего же докатился мир, — сказал он, когда увидел Тадакацу. — Сегодня утром Акэти поднял мятеж, ворвался в храм Хоннодзи, где остановился Ода Нобунага, поджег храм и вынудил его высочество покончить жизнь самоубийством. Наследник также был окружен в своей резиденции и после ожесточенного боя тоже покончил жизнь самоубийством. Я так спешил назад, чтобы успеть быстрее сообщить эту новость». Хонда тотчас же доставил Сиродзиро к Иэясу. См.: Sadler A. L. The Maker of Modern Japan. The Life of Tokugawa Ieyasu. L., 1937, с. 113–114. В первый момент, как утверждают некоторые авторы, Токугава Иэясу готов был немедленно вступить в столицу и принять неравный бой, чтобы отомстить за Нобунага, хотя располагал лишь небольшими силами. Согласно тем же источникам, он собирался даже совершить харакири в одном из буддийских храмов, но по настоянию своего ближайшего окружения вынужден был отказаться от этих мыслей. Подобные утверждения вряд ли соответствуют истине. Как считает Кувата Тадатика, один из крупнейших специалистов в этой области, подобные версии являются не более чем плодом творческой фантазии тех ученых, которые, желая приукрасить личность Токугава Иэясу, сознательно пошли на искажение фактов, чтобы представить его как натуру самоотверженную и благородную [178] Нихон-но кассэн. Т. 6, с. 88. .