Даниель Елисеефф - Хидэёси. Строитель современной Японии

Danielle Elisseeff

HIDEYOSHI

BÂTISSEER DU JAPON MODERNE

© Libraire Arthème Fayard, 1986

© Перевод. М. Ю. Некрасов, 2008

© Издательство «Евразия», 2008

В японском языке обычно сначала ставят патроним (например, Тоётоми), а потом личное имя (например, Хидэёси), а не наоборот, как у нас. Когда человек хорошо известен или знаменит, обходятся только личным именем, как у нас в отношении монархов. Мы будем строго следовать этому обычаю.

Даты приводятся по современному западному церковному календарю, который служит системой отсчета во всем мире. Известно, что японцы применяли (и параллельно применяют до сих пор) другую систему: она позаимствована в Китае, и в ее основе лежит не срок, отсчитываемый от некой даты жизни выдающейся личности, бога или пророка, а отрезки времени, эры. Решение о начале новой эры принимает правительство, его провозглашает император, и — до 1868 г. — эры не совпадали с царствованиями. Это периоды, которые имеют собственные названия, ассоциирующиеся, например, с понятиями «цивилизации» и «блага», как годы Бунроку, соответствующие 1592–1595 гг. на Западе. Наконец, поскольку год начинался, как когда-то в Европе, весной, а не с зимой, как у нас, не с «первого января», перерасчет японских дат, как можно догадаться, представляет некоторые сложности. Этим объясняются небольшие расхождения в толковании дат, которые можно встретить в разных изданиях, даже в самых серьезных. Здесь мы приняли решение по возможности ориентироваться на новейшее издание — книгу Э. Берри (см. библиографию).

Письма Хидэёси, если нет особого указания, цитируются по превосходному изданию, где они напечатаны по-японски с переводом на английский и которое лет десять тому назад выпустила Адриана Боскаро (см. библиографию).

Хидэёси не страшился смерти, но он боялся забвения, этого ада, куда настоящее ссылает прошлое. По примеру своего господина Нобунага он при жизни велел записать собственную историю — «Тэнсёки», за составлением которой внимательно следил, тайно велев прекратить ее в 1592 г., когда казалось, что его начинания, исход которых был еще неясен, не всегда оборачиваются в его пользу. Но он вызвал к жизни легенду, и после его смерти люди следующего поколения, завороженные его образом, в свою очередь принялись рассказывать о его жизни. Одзэ Хоан (1564–1640) к 1625 г. закончил его биографию в двадцати двух частях («Хоан тайкоки») на основе документов, полученных из первых рук: писем Хидэёси, эдиктов, заверенных большой красной киноварной печатью, которой герой штамповал все важные бумаги, архивов крупных феодалов, таких как род Маэда. Но, исполненный восхищения перед своим удивительным «персонажем», он столь же всерьез принимал на веру необыкновенные россказни, которые усердно распространял о самом себе лично Хидэёси. На основе этого текста, преимущество которого состоит все-таки в том, что это рассказ очевидца, историки XVII в., а в еще большей мере — историки позднейших эпох, написали фантастические картины, где назидательное соседствует со сверхъестественным.

Эти тексты в свою очередь вдохновляли авторов больших циклов (разного размера) иллюстраций или эстампов (таких, как «Эхон тайкоки»). Создатели таких рассказов в рисунках черпали материал также из другого повествования, более сосредоточенного на военной тематике и посвященного последним годам жизни Хидэёси, — «Тайко гунки», хроники его походов в двух частях, которую составил Гюити, рыцарь, служивший сначала Нобунага, а потом Хидэёси. Эти бурные и фееричные романы, порой весьма наивные, послушно воспроизводили в своих сочинениях некоторые иностранцы, открывавшие Японию в конце XIX в., такие как пастор Уолтер Денинг, чья «Жизнь Тоётоми Хидэёси», вышедшая в Кобэ и в Лондоне, открыла Западу гений человека, которого там в основном не знали либо представляли в мрачном и иногда отталкивающем виде — как изверга, который перебил христиан, после того как они послужили ему, хотя это неправда.