Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Согласно одной из версий, Токугава Иэясу оказался в то время в Сакаи не случайно, а в результате интриг Акэти Мицухидэ, который убедил Нобунага в том, чтобы тот посоветовал Иэясу совершить поездку в Осака и Сакаи, где бы он мог хорошо отдохнуть и приятно провести время. Такой ход событий вполне соответствовал заговорщическим замыслам Акэти, отдававшего себе ясный отчет в том, что столь надежного и могущественного союзника Нобунага в момент совершения заговора лучше держать вдали от его владений и подальше от Нобунага [179] Там же, с. 89. .

На самом же деле Токугава Иэясу, которого действительно сопровождал небольшой отряд телохранителей, узнав о том, что произошло в столице (об этом подробно рассказал ему богатый купец из Киото по имени Киёнобу, когда Токугава со своей свитой прибыл в местечко Иимори в провинции Кавати), решил, чтобы не оказаться в критическом положении, немедленно вернуться в свои владения на востоке страны. Для этого он избрал кратчайший, хотя и не самый безопасный южный путь, пролегавший через провинции Ига и Исэ, которые были охвачены крестьянскими восстаниями и где к тому же орудовали многочисленные банды разбойников. Следовавший вместе с ним, но ехавший чуть поодаль близкий друг Токугава Иэясу Анаяма Байсэцу был по дороге убит. Самому Токугава Иэясу удалось с помощью местных проводников благополучно добраться до своего замка Окадзаки в провинции Микава.

4 июня, на следующий же день по прибытии в свой замок, Токугава Иэясу двинул войска на столицу. 19 июня, когда он достиг провинции Овари, пришло известие от Хидэёси, сообщавшего о том, что в битве при Ямадзаки армия Акэти Мицухидэ полностью разгромлена. Токугава Иэясу ничего не оставалось, как вернуться назад.

Далеко от столицы находились и другие верные Нобунага военачальники. Сибата Кацуиэ, наиболее близкий и преданный ему военачальник, который к тому же был опорой семьи Нобунага, участвовал в военных действиях против крупного феодала Уэсуги Кагэкацу в провинции Эттю на севере Хонсю. Еще дальше, в провинции Кодзукэ, воевал Такигава Кадзумасу, один из ближайших вассалов Нобунага. Другой влиятельный сподвижник Нобунага, Нива Нагахидэ, вместе с младшим сыном Ода Нобунага, Нобутака, находился в Осака, где они готовили армию для похода на остров Сикоку в целях усмирения крупного феодального магната Тёсокабэ.

Несмотря на то что все основные соратники Ода Нобунага находились далеко от места разыгравшейся трагедии, Акэти Мицухидэ тем не менее опасался, что, узнав о случившемся, они в любой момент могут появиться с войсками в столице. Поэтому он принял ряд мер предосторожности, в частности направил своих посланцев к наиболее сильным противникам Нобунага.

Вполне резонно предположить, что это входило в план заговора, который вынашивал Акэти. Важно было не только правильно выбрать момент для нанесения решающего удара, но и склонить на свою сторону возможно более широкие силы антинобунаговской оппозиции. Одному Акэти вряд ли удалось бы овладеть положением. Слишком грозными были его соперники в лагере Нобунага. Естественно, что он мог рассчитывать прежде всего на поддержку тех феодальных князей, которые открыто враждовали с Нобунага. Из них наиболее влиятельными были Мори и Уэсуги. Именно они оттягивали на себя главные силы Нобунага, которыми командовали Хидэёси на западном и Сибата на северо-восточном фронтах. Этих наиболее опытных и преданных Нобунага военачальников больше всего боялся Акэти. Желая сковать силы Хидэёси и Сибата, он в первую очередь направил своих гонцов именно к Мори и Уэсуги, пытаясь заручиться их поддержкой и объединенными усилиями одолеть главных соратников Нобунага. [180] Помимо Мори Тэрумото, с войсками которого сражался Хидэёси, Акэти Мицухидэ пытался также привлечь на свою сторону Уэсуги Кагэкацу, против армии которого вел в то время военную кампанию Сибата Кацуиэ. Посланец Акэти появился у Уэсуги 6 июня 1582 г., т. е. на три дня позже, чем в районе Такамацу. Т. 10. Нобунага и Хидэёси. Токио, 1969, с. 163.

Весть о гибели Нобунага была настолько неожиданной и так ошеломила Хидэёси, что он долго не мог прийти в себя. Несколько часов он провел наедине с собой, ясно не осознавая еще всего того, что так внезапно обрушилось на его голову. Но постепенно он овладел собой и лихорадочно стал оценивать создавшуюся ситуацию, размышляя над возможными последствиями дальнейшего хода событий.

В нем боролись два взаимоисключающих, но, очевидно, неизбежных в подобных обстоятельствах чувства. С одной стороны, он глубоко и искренне скорбел по поводу трагической и нелепой гибели не просто своего авторитетнейшего руководителя, делу и идеалам которого он был до конца предан. Для него Ода Нобунага был той личностью, встреча и общение с которой открыли перед ним возможность стремительного восхождения по иерархической лестнице, он ясно осознавал, что в иной ситуации и мечтать не мог бы об этом.