Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Этот вопрос интересовал многих исследователей, и на него давали разные ответы. Высказывалась, в частности, точка зрения, которая выглядит достаточно убедительной: корейский ван и его правительство до последнего момента не верили в реальность требования Японии, которая настаивала на использовании корейской территории для продвижения ее войск к границам Китая, и потому не предпринимали никаких превентивных мер. Даже тогда, когда японская агрессия стала свершившимся фактом, в дворцовых кругах Кореи все еще думали и обсуждали, как поступить, и явно медлили с направлением армии и особенно флоту необходимых указаний, согласно которым следовало бы перейти к активным боевым действиям, воспрепятствовав тем самым высадке японского десанта и быстрому продвижению японских войск в глубь страны. В этом ли состояла основная причина выжидательной позиции, которую занимало корейское правительство, или были другие, [542]но факт остается фактом: в первые дни войны японская армия не встречала сколько-нибудь серьезного, а главное, организованного сопротивления, что дало ей возможность действовать быстро и решительно, захватывая обширные территории страны. Уже 3 мая, т. е. спустя примерно 20 дней с момента высадки первого японского десанта, японские войска под командованием Кониси Юкинага, продвигаясь со скоростью 20–25 км в сутки, достигли Сеула и, не встретив никакого сопротивления, вошли в город через его восточные ворота. Через несколько часов в столицу через ее южные ворота вошли войска второй дивизии под командованием Като Киёмаса, которая двигалась на столицу с юго-запада. [543]Вскоре подошли войска третьей дивизии под командованием Курода Нагамаса, которые двигались на Сеул с запада.

Получив известие о том, что Сеул пал, Хидэёси, абсолютно уверенный, что теперь уже ничто не может помешать осуществлению его планов захвата и полного подчинения Японией не только Кореи, но и Китая, начал думать, как ему управлять этими тремя государствами. Свои мысли он изложил в одном из писем: «Японского императора я направлю в столицу Китая. В дар императорскому двору представлю десять провинций, расположенных вокруг столицы.

В столицу Кореи я назначу Хасиба Хидэкацу или Укита Хидэиэ. Сам я намерен поселиться в городской префектуре Нинбо, куда заходят японские корабли.

Я отдаю моему народу, который участвует в военном походе, страну, расположенную близко к Индии. В дальнейшем и Индия тоже будет покорена» [544].

Тем временем к Сеулу стягивались все новые воинские подразделения японской армии. Проделав тот же путь, что и первые три дивизии, в Сеул вошли еще четыре: четвертая, пятая, шестая и восьмая. Войскам седьмой дивизии под командованием Мори Тэрумото и девятой, которой командовал Хасиба Хидэкацу, было приказано завладеть провинцией Кёнсан и удерживать ее в своих руках.

Военачальники японской армии, находившиеся в то время в Сеуле, провели в начале мая 1592 года своего рода военный совет, на котором перед каждой дивизией была поставлена задача захватить и держать под своим контролем все восемь провинций Кореи. Укита Хидэиэ и находившейся под его командованием восьмой дивизии вменялось в обязанность захватить провинцию Кёнги (японское название — Кэйко), Кониси Юкинага и его первая дивизия должны были атаковать провинцию Ихёнаи (Хэйан), Като Киёмаса и его вторая дивизия были ответственны за операцию по покорению провинции Хамгён (Канкё), провинция Хванхэ (Кокай) закреплялась за Курода Нагамаса и его третьей дивизией, Мори Ёсинари и четвертая дивизия, которой он командовал, должны были захватить провинцию Канвон (Когэн), провинция Чхунчхон (Тюсэй) была объявлена объектом вторжения частей пятой дивизии, которой командовал Фукусима Масанори, Кобаякава Такакагэ и его шестая дивизия должны были захватить провинцию Чолла (Дзэнра), и, наконец, Мори Тэрумото и находившейся под его командованием седьмой дивизии надлежало обеспечить полный контроль над провинцией Кёнсан (Кэйсё) [545].

За несколько дней до того, как японские войска вошли в Сеул, корейский ван Сонджо и его министры трусливо бежали ночью из столицы. Они получили с фронтов панические донесения от своих военачальников, которые были совершенно бездарны в военном отношении и к тому же до такой степени растерялись, что, имея в своем распоряжении немалую по численности армию, оказались неспособными если не приостановить, то хотя бы в какой-то мере помешать беспрепятственному продвижению врага. Возмущенные бегством двора, жители корейской столицы сожгли правительственные здания и дворцы, принадлежавшие членам ванской фамилии. Вслед за двором позорно бежали с поля боя и командующие корейскими войсками, которые непосредственно отвечали за оборону столицы.