Готхард Хейнрици - Заметки о войне на уничтожение [Восточный фронт 1941–1942 гг. в записях генерала Хейнрици]

Отчет семье, 22 июня 1941 г.

BArch. N 265/155. BL. 37

В 3:15 сегодня — начало войны с Россией. […] Напротив деревни Мельник встречаю генерала фон Кохенхаузена [101] Конрад фон Кохенхаузен (1888–1941, самоубийство) — генерал–лейтенант, с октября 1940 г. по декабрь 1941 г. командир 134–й пехотной дивизии. и сообщаю ему, что он должен продвигаться вперед быстрее, чем планировалось прежде, так как сегодняшний день показал, что нам противостоит лишь слабый и не готовый к бою противник. Русская армия была канонадой буквально поднята с кроватей. Никого еще так не заставали врасплох, они все лежали в постелях, спали, и им пришлось выбегать наружу практически в исподнем. А там уже подошли наши парни, которые, например полк фон Чуди [102] Рудольф фон Чуди (1892–1972) — полковник, с октября 1940 г. по август 1941 г. командир 432–го пехотного полка (131–я пехотная дивизия). , за три с половиной минуты в надувных лодках пересекли 150–метровый Буг и заставили их отступать. Но кое–где русский дрался очень упорно. […]

Отчет семье, [Метка] 23 июня 1941 г.

BArch. N 265/155. Bl. 38

[…] Вчера нам противостояла русская дивизия, которую мы застали совершенно врасплох и затем ее разбили. Массы солдат бродят повсюду по бескрайним лесам, сидят на бессчетных хуторах, часто стреляют нам в спину. Русский вообще ведет войну коварно. Поэтому наши парни проводят зачистки жестко, без пощады. […] Повсюду наши парни забирают у крестьян лошадей для наших повозок, что вызывает в деревнях плач и вопли. Вот так «освобождают» население [103] На отношения с местным населением и в районе группы армий «Центр» наложили свой отпечаток обеспечение вермахта «из местных ресурсов» и частично катастрофические последствия этого для условий жизни населения. Эксплуатация и угнетение, голод и оккупационный террор (включая массовые убийства еврейского населения) быстро свели на нет все иллюзии об «освобождении». См., например: Gerlach С. Kalkulierte Morde die deutsche Wirtschaftsund Vernichtungspolitik in Weißrußland 1941 bis 1944. Hamburg: Hamburger Edition, 1999. . Но нам нужны лошади, а крестьяне, возможно, получат позже какие–то деньги. Мы наконец–то достигли реки Лесная в Беловежской Пуще [104] Имеется в виду лесной массив на границе между Польшей и Белоруссией. . Зной и невероятные песчаные дороги изматывают войска. Сегодняшний переход был довольно длинным. Увы, похоже, что русский ускользнул из подготовленного «котла» или его вообще там не было. Нигде никакого сопротивления. Похоже, сбывается то, чего не желали: русский отходит. Как раз этого мы не хотим. Но пока ничего не ясно.

Отчет семье, [Шостаково] 24 июня 1941 г.

BArch. N 265/155. BL 39f. Ms.

Как и два предыдущих дня, палящий зной. Единственная возможность для движения вперед — широкие песчаные дороги, в которых увязаешь в пыли по щиколотку. Каждый шаг, каждая проехавшая повозка взметают непроглядные клубы пыли. Пути наступления можно определить по длинным желто–коричневым облакам, закрывающим небо сплошной дымкой. И люди и лошади невероятно страдают от зноя. На любом привале солдаты падают на землю как мухи, прямо в пыль, и спят в небольшой тени от повозок. Лица не просто запылены, а покрыты плотной песчаной коркой.

В 10 утра я был в Каменце в расположении армии. Фельдмаршал фон Клюге ставит нам наступательные задачи, которые в нынешних погодных условиях, и особенно при недостаточном снабжении через мосты на Буге, трудновыполнимы. И всё же крайним напряжением воли мы достигаем к вечеру заданных целей. За три дня мы промерили шагами путь от деревни Мельник на Буге до северо–восточной оконечности Беловежской Пущи. Головные отряды далеко впереди. Это невероятные достижения. При этом многие соединения по сей день не имеют своих полевых кухонь и живут за счет неприкосновенного запаса. Но и местным приходится кое–чем жертвовать. Немалые количества кур, свиней и телят прощаются с жизнью.

Начинает ощущаться недостаток хлеба: подвоза нет, так как жалкие понтонные мостики всё еще запружены военной техникой. Дивизии растянулись на дистанцию до ста километров. Из расположения армии я еду в Чернаки на реке Лесной, в 134–ю дивизию. Там обсуждение конечных целей марша с командирами дивизий. После долгих разговоров ясно, что дальние цели достижимы лишь для моторизованных подразделений. Остаток дивизии не покидает опушку леса. На обратном пути наша машина проваливается сквозь жалкий деревянный мостик, еле–еле с большим трудом ее удается вытащить. После бесконечно пыльного обратного пути, в полпятого, мы снова на нашем командном пункте. Оттуда после короткого перерыва на обед — назад к 252–й дивизии, которая по–прежнему находится у моста Фронолов над Бугом в довольно безрадостной ситуации. Русские свили там себе гнездышко из нескольких бункеров, которые выстроены крайне современно и прекрасно позволяют обороняться. Все попытки выбить их оттуда артиллерийским огнем, взорвать или забросать гранатами пока не принесли успеха. Но смириться с подобным положением вещей в нашем тылу невозможно. Дивизия потеряла вкус к наступлению. Но я должен отдать приказ расчистить наконец это гнездышко.