Яков Шафирович - Письма из Карелии 1941—1944

Через 4 часа — будет 3 года, как я заявился в военкомат. Исторический день! Когда же я выйду из него? Пожалуй уже пора!

Думаю что у нас здесь уже недалеко до окончательной развязки. Теперь драка будет уже за окончательную победу над врагом. Приказ т. Сталина №70 подтвердил мои слова, что вернутся придется через Берлин. В день трехлетия моей армейской жизни я уже вижу конец этой петрушке. Скоро оденем рубахи апаше и брюки клеш.

Знаю, что у вас тяжело — скоро будет легче. Победитель никогда не живет плохо, а мы скоро им будем — это точно.

А вы помните 24.41 года? Да, как это все было давно. Тогда я был хлюпеньким интеллигентиком, детем. Сейчас старших меня на 5 лет, называю: «пацан» и никому это не кажется странным. «Блатари» и те слушается как «своего».

Конечно, от прежнего «Янички» нет и следа. Да, эти три года — большая школа жизни.

Ну, пока. Привет. Я.

P.S. Обязательно разыщите по квитанции Симонова.

Вася пишет, что бороду сбрил. Увидишь, передай мой привет его симпатичнейшим родителям.

Привет Наде и Ляле с младенцами.

Вот плох, что к юбилею поллитра нет. Придется отложить до возвращения в Ногинск. Поднесешь своему блудному сыну, а? А курить я так и не выучился.

Получили 500 р. и конспекты, а?

122.

Здравствуй, мама! Как видишь пока что цел и невредим. 24.5 справил отменно: как раз лось к моей землянке подошел, ну и, конечно, попал в котелок…

Жаль, что лук нельзя подстрелить: десны болеть стали немного и зубы покачиваться. Пью по поллитра ежедневно хвойный настойки — карельского лимонада. В остальном — все в порядке.

Если доставишь Симонова — буду навек благодарен.

Целую крепко и весьма.

Твой блудный сын Яшка.

123.

31 мая 44 г.

Здравствуй, тетя Надя! У меня небольшие, но радостные события: шероховатости в службе, о которых я писал в прошлом письме, полностью устранены. Моего властителя убрали и я опять, как и зимой, стал хозяином. Так радостно было на душе вчера, что я был готов плясать, ей богу.

Между прочим получил вчера твое письмо с «Голосом Рабочего» и веткой черемухи. Радости не было границ. Я ее укрепил к портрету творца наших побед. Просишь ты прислать тебе ветку с дерева, под которым я живу. Ты как в воду глядела: как раз моя землянка расположена под здоровенный елкой, однако присылать тебе ветку елки — это будет похоже на оскорбление. Поэтому я решил послать тебе кустик ягеля — оленьего мха. Это их мобильный корм, который они раскапывают зимой из под снега. Это будет ценно, как спицифика нашей растительности, и в тоже время хорошо передает колорит здешней природы. Кроме елей и сосен пока ничто в природе не зеленеет.

Завтра у меня большой праздник: N-летие моей части. Выпью 100 г. (Может выкатится шар и побольше…) Больше ничего интересного-то и нет.

Жив, здоров, чего и вам желаю. Да, о вашем огороде чуть было не забыл. Желаю удач, успехов и пр. пр. Соберите такой урожай, чтобы… уж и не знаю что, одним словом чтобы было что жрать…

Привет всем, маме. Я.

P.S. Снегу уже по колено. Уже можно и без лыж. На лыжах уже не везде проедешь.

124.

Привет, дорогая родительница!

У меня сегодня мировое настроение: на улице солнечный летний день. Снегу уже только до колена. Скоро сдадим и лыжи.

А как у вас дела в огороде? Давай, растите, к осени приеду урожай собирать!!! Обязательно бочку пива надо — ты ведь его любишь, хотя я в нем толку и не понимаю.

Привет Наде, Ляле, всему Ногинску.

С приветом — твой Яня!

Живу, как бог, но страдаю от безделья.

125.

13 августа 44 г.

Здорово, мама! Наконец-то я собрался написать тебе письмо. События со мной произошли за это время с июня м-ца следующие: как ты уже знаешь я уехал со своего старого насиженного места и попал на р. Свирь, которую и успешно форсировал. После этого, как вы знаете из газет с 23 июня, по 12 июля все время находился в походе — походе по дорогам, полупроходимым болотам, когда с кашей, когда с сухарем, когда и без него, когда догоним финов — с боем, а то все больше и догнать не могли, так они тикали. 44 44 С июня 1944 г. Яков служил старшим сержантом в 311-й стрелковом полку 65-й Новгородской Краснознаменной стрелковой дивизии, которая принмала участие в Свирско-Петрозаводской операции. Но вот 12 июля мне, как говорят, не повезло. Фин один, подлюга, сумел взять меня на мушку и вот я почувствовал как меня ударило по левому боку. Я сразу упал в подвернувшуюся воронку и стал думать, как быть. 45 45 Он мне рассказывал, что молодой офицер приказывал идти в атаку, но никто не вылезал из окопа, так как все простреливалось. В какой-то момент офицер крикнул: «Трусы!» Отец говорил, что обиделся, выпрыгнул и попытался сделать короткую перебежку, но тут же был ранен. Вскоре после этого, по его словам, атаку отменили. Это было у станции Лоймола, вблизи озера Суован-Ярви (см. копию страницы журнала боевых действий 65-й стрелковой дивизии в приложении). Решил не ползти из воронки до темноты (а было часов 7 утра), чтобы снайпер меня не добил (у кого из соседей раненых выдержки лежать не хватило — все там остались) и стал благоустраиваться. Все с себя снял, накрыл воронку палаткой, чтобы не тратить своих сил на согревание, заткнул пакетом дыру на спине — оттуда кровь сочилась и дремал до вечера. Вечером выполз, отполз метров 100, а затем меня подобрали, понесли, повезли, вообщем эвакуировали. И вот я приехал в медсанбат. Здесь я должен сделать оговорку, что я в течение м-ца не писал тебе писем, т.к. не хотел врать, а писать истинное положение вещей — боялся тебя огорчить, да и слаб писать был. А сейчас, когда я уже чувствую себя снова здоровым и накануне полного выздоровления и возвращения в строй, то решил описать все как было, ты не пугайся, т.к. все уже позади и я, можно сказать, уже почти вылечился. Итак я в медсанбате. Я все время был в полном сознании и все помню, а вчера прочитал свою историю и теперь имею ясное представление обо всем происшедшем. Положили на стол. Пульса нет. Медики говорят: тяжелый шок. В виду такого состояния и того, что после ранения прошло уже около 30 часов мне решили операцию пока не делать и как только состояние улучшилось (жидкость Петрова влили и др.) отправили в госпиталку. Да, ранение то у меня такое: пуля вошла у левого предреберья, а вышла сзади в пояснице возле позвоночника, тоже с левой стороны, т.е. ранение проникающее в живот. В госпиталке меня стали мучить подкожными вливаниями и другими видами искусственного кормления, кстати сказать у меня хватило воли и ума за трое суток не сделать ни одного глотка воды. Состояние стало улучшаться. На другой день мне сделали разрез сзади на здоровом месте — очень глубокий — понюхали — калом не пахнет и отправили опять в палату. Дня через три стали давать бульончик. Состояние стало улучшаться, т.е. стало ясно, что кишечник у меня цел и невредим.