Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

В завершение разговора принц Наполеон заверил Киселева в своей приверженности курсу на сближение с Россией. В отчете об этой встрече посол среди прочего отметил, что принц настроен враждебно в отношении Австрии, что «заслуживает нашего внимания», хотя его реальное влияние на императора, по его же собственному признанию, весьма незначительно.

С самого начала своей посольской миссии в Париже граф Киселев много внимания уделял состоянию франко-английских отношений. Его первые впечатления не были оптимистичными для интересов российской политики. Он констатировал твердую приверженность Луи-Наполеона английскому союзу. Говоря о самой злободневной на тот момент проблеме разграничения в Дунайских княжествах и позиции Франции, он писал Горчакову: «Наполеон не станет ссориться с Англией по этому вопросу. Он дал мне это понять при первой встрече в Компьене. Он не ослабит старые союзы, о чем открыто сказал при получении моих верительных грамот. Остается надеяться на будущее, и работать в этом направлении, в чем я вижу мой долг. Пока же не следует питать на этот счет иллюзий» [263] Последняя фраза из донесения Киселева от 15 ноября 1856 г. была подчеркнута в тексте рукой Горчакова. См.: АВПРИ. Ф. 133. Оп. 469. 1856 г. Д. 151. Л. 150 об. .

Как успел заметить Киселев, по вопросу франко-английского союза в ближайшем окружении Наполеона противоборствуют два мнения, отражающие политические расхождения и взаимную неприязнь двух видных сановников – министра иностранных дел графа Александра Валевского и графа Виктора де Персиньи, тогдашнего посла в Лондоне. В отличие от Валевского, выступавшего за более сбалансированный внешнеполитический курс Франции, предполагавший сближение с Россией, Персиньи отвергал такое сближение, настаивая на строгом следовании политике полного согласия с Англией. Персиньи активно интриговал и против другого приверженца союза с Россией, графа де Мории.

Влияние Персиньи, возглавлявшего правое течение в бонапартистской партии, оспаривалось не только его противниками слева, такими, как принц Наполеон, но и императрицей Евгенией, которую император называл «легитимисткой». Правда, ее неприязнь к Персиньи была не политической, а личной, чисто женской. Императрица никогда не простила Персиньи за то, что он в свое время пытался препятствовать ее браку с Наполеоном III.

Киселев, со своей стороны, констатировал, что перед самим императором французов не стоит выбор между английским и русским союзом. Наполеон очень хотел бы их совместить, но поскольку это представляется невозможным, он делает очевидный выбор в пользу Англии. «В настоящий момент, – подчеркивал посол, – согласие с нами для него стоит на втором плане» [264] Там же. Л. 151 об. . По этой причине, полагал Киселев, «нам необходимо проявлять большую сдержанность и не рассчитывать особо на поддержку Франции, по крайней мере, до лучших времен». «Исключительно проанглийская направленность» политики Наполеона, как полагал посол, объясняется не только политическими, но и экономическими соображениями. Продолжающийся во Франции финансовый кризис вынуждает ее правительство ориентироваться на своего главного экономического партнера – Англию. Так или иначе, резюмировал Киселев, России ничего не остается, как всеми средствами, включая сотрудничество с Францией, добиваться скорейшего достижения договоренностей по исполнению решений Парижского мира. Если пока нельзя рассчитывать на ослабление франко-английского союза, то можно все же надеяться на содействие Франции против Австрии, которая представляет реальную силу, только располагая поддержкой со стороны Англии [265] Там же. Л. 152–152 об. .

С декабря 1856 г. в донесениях Киселева появляются первые указания на то, что франко-английский союз не так уж и прочен, как кажется. Посол обращает внимание на участившиеся нападки английской печати на некоторых лиц из окружения Наполеона, и прежде всего на графа Валевского, сомневающегося якобы в ценности для Франции союза с Англией, и навязывающего императору сближение с Россией. Эти нападки не остаются незамеченными в Париже.

В свою очередь, делает вывод Киселев, и император Наполеон вовсе не намерен играть роль младшего партнера королевы Виктории. Он в одинаковой мере не заинтересован ни в дальнейшем усилении Англии, ни в возрастании влияния России. Отсюда и его навязчивая идея о тройственном союзе. «По моим представлениям, – писал Киселев Горчакову 4 декабря 1856 г., – цель Луи-Наполеона состоит в том, чтобы Россия и Англия нейтрализовали одна другую, что позволило бы ему взять на себя роль арбитра… Как мне кажется, – продолжал посол, – Франция намерена воспрепятствовать любой возможности установления близких отношений между нами и Англией». Для этого Наполеону и необходим тройственный союз, в котором он играл бы главенствующую роль.