Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

Поскольку сент-джеймский кабинет не намеревался менять привычный внешнеполитический курс, да и навязчивая мысль Наполеона III о тройственном союзе представлялась ему сомнительной и даже опасной, идея этого союза вскоре была оставлена самим ее инициатором.

Вечером 11 ноября граф Киселев был уведомлен о том, что официальная аудиенция с вручением верительных грамот состоится, как и было решено, на следующий день, 12 ноября, но не в Сен-Клу, как первоначально планировалось, а в Париже, во дворце Тюильри. В полдень, 12 ноября, к зданию русского посольства подкатили три дворцовые кареты. В одной из них находились вводитель послов Фёйе де Конш и помощник главного церемониймейстера тюильрийского двора. Здесь их уже ожидали. Согласно протоколу, в первой карете разместились советник русского посольства В.П. Балабин и помощник церемониймейстера. Во вторую карету сели граф Киселев и Фёйе де Конш. В третьей, а также в четвертой, принадлежащей послу, устроились секретари и атташе посольства.

Во дворе Тюильри кортеж был встречен батальоном 2-го полка вольтижеров императорской гвардии, выстроившихся по обе стороны центральной аллеи, по которой следовали кареты. У входа во дворец графа Киселева встречал герцог де Камбасерес, главный церемониймейстер императорского двора. Он сопроводил посла и его свиту в Тронный зал, куда в скором времени вышел император Наполеон, мундир которого украшала голубая лента ордена св. Андрея Первозванного. Император, как того требовал протокол, занял свое место перед троном. По обе стороны от него встали обер-камергер двора герцог де Бальзано и граф Валевский [255] Подробное описание церемонии вручения верительных грамот содержится в депеше графа Киселева от 13 ноября 1856 г. // АВПРИ. Ф. 133. Оп. 469. 1856 г. Д. 151. Л. 138–141. .

Киселев, как полагалось, сделал три реверанса в сторону императора и, подойдя к нему, произнес короткую речь, опубликованную в тот же вечер в правительственной газете «Монитёр» [256] “Le Moniteur”, 12 novembre 1856. См. приложение к депеше Киселева от 13 ноября. // Там же. Л. 142. .

«Сир, – сказал граф Киселев, – назначая меня своим послом при особе Вашего Императорского Величества, мой августейший государь, обязал меня приложить все возможные усилия для развития дружеских отношений, объединяющих две наши империи. Я буду бесконечно счастлив, если к окончанию моей миссии я смогу способствовать укреплению союза между Францией и Россией, который дает миру одну из самых долговременных гарантий. От имени моего августейшего государя я имею честь представить Вашему Императорскому Величеству имеющиеся у меня верительные грамоты, и я осмеливаюсь надеется, что Вы, Сир, благосклонно соизволите их принять вместе с моим глубочайшим уважением».

Приняв от посла верительные грамоты, Наполеон произнес короткую ответную речь. «Господин посол, с тех пор как был подписан мирный договор, я постоянно старался, не ослабляя мои старые союзы, смягчить разными средствами все существовавшие предубеждения.

Я с удовольствием узнал, что мой посол в Санкт-Петербурге, вдохновляемый этими же устремлениями, сумел приобрести расположение императора Александра. Такой же прием ожидает здесь и вас. Вы можете в этом не сомневаться, так как, помимо ваших личных заслуг, вы представляете государя, который умеет с таким достоинством и тактом заставить забыть те грустные воспоминания, которые часто оставляет война, и думать только о преимуществах мира, закрепленного отношениями дружбы».

Затем граф Киселев представил императору сотрудников своего посольства – Балабина, Грота, Толстого и Паскевича, а также военного агента полковника Альбединского и его помощника князя Трубецкого. Отдельно императору был представлен вице-адмирал граф Евфимий Васильевич Путятин, находившийся в это время в Париже и причисленный к посольству в качестве военно-морского агента [257] Последние годы жизни прославленный мореплаватель и дипломат проведет в Париже, где умрет в 1883 г. . Адмирал был уже известной в Европе личностью, благодаря своим морским путешествиям к берегам Китая, Кореи и Японии.

По окончании аудиенции посол и сопровождавшие его сотрудники откланялись и удалились, сопровождаемые герцогом де Камбасересом. На тех же экипажах все они вернулись в посольскую резиденцию, сопровождаемые почетным эскортом.

Вручение верительных грамот русским послом не прошло мимо внимания французской прессы. Помимо «Монитёр», ограничившейся информационным сообщением на эту тему и воспроизведением выступлений графа Киселева и императора Наполеона, на аудиенцию в Тюильри отреагировали и другие парижские газеты. Среди этих откликов обращал на себя внимание откровенно недружественный по отношению к России комментарий газеты «Сьекль», опубликовавшей и прокомментировавшей лишь речь Наполеона. «Мы не знаем, – отмечалось в редакционном комментарии, – как будут интерпретированы слова императора, сказанные им в ответ на обращение г-на Киселева. Возможно, что сторонников русского союза вполне устроит вежливая форма этой речи. Со своей стороны, мы, приверженцы английского альянса, смотрим глубже, и то, что мы видим, вызывает у нас чувство удовлетворения. Мы понимаем желание императора смягчить различными средствами и благожелательными словами чувство унижения, испытываемое побежденными на Мал аховом кургане, под Инкерманом и при Альма. Нет ничего более естественного в этом великодушном устремлении, свойственном французскому национальному характеру, тем более что эти устремления и вежливые слова не ослабляют старых союзов Франции, и прежде всего, союза двух самых либеральных и самых отважных народов в мире. Особенно важно, когда эти устремления и заверения не мешают неукоснительному исполнению условий Парижского договора теми, кто потерпел поражение. Мы можем только приветствовать, – завершала свой комментарий редакция «Сьекль», – что глава государства использовал первый же, представившийся ему торжественный случай, чтобы подтвердить гарантии английского союза» [258] “Le Siecle”, 14 novembre 1856. .