Коллектив авторов Биографии и мемуары - Пушкин в воспоминаниях и рассказах современников

Из других семейных домов Пушкин часто посещал семейство Рали, где, как замечено выше, жил Л—ка. У Рали или Земфираки, кроме трёх сыновей (из коих в особенности один был очень порядочный молодой человек), было две дочери: одна Екатерина Захарьевна, лет двадцати двух, была замужем за коллежским советником Апостолом Константиновичем Стамо, имевшим более пятидесяти лет. Пушкин прозвал его «bellier conducteur», и действительно физиономия у него как-то схожа была с бараньей, но он был человек очень образованный, всегда щеголевато одетый. Жена его, очень малого роста с чрезвычайно выразительным смуглым лицом, очень умная и начитанная и резко отличалась от всех своими правилами; была очень любезна, говорлива и преимущественно проповедывала нравственность. Пушкин любил болтать с нею, сохраняя приличный разговор. Сестра её Марья (Мариола) была девушка лет осьмнадцати, приятельница Пульхерицы, но гораздо красивее последней и лицом, и ростом, и формами, и к тому двумя или тремя годами моложе. Пушкин в особенности любил танцовать с ней. У Рали танцовали очень редко, но там были чаще музыкальные вечера. В последний год пребывания Пушкина в Кишинёве, она вышла замуж за капитана Селенгинского полка барона Метлеркампфа, впоследствии гусарского маиора, и сделалась очень несчастной […]

Пушкин любил всех хорошеньких, всех свободных болтуний. Из числа первых ему нравилась Марья Петровна Шрейбер, семнадцатилетняя дочь председателя врачебной управы с. с. Петра Ивановича, но она отличалась особенной скромностию, или лучше сказать, застенчивостью; её он видел только в клубах. Она скоро вышла замуж за адъютанта генерала Желтухина, Сычугова, и уехала в Казань. К числу вторых принадлежала Виктория Ивановна Вакар, жена подполковника этого имени; она была дочь вдовы Кешко, богатой помещицы, вышедшей потом замуж за Друганова. Вакарша была маленького роста, чрезвычайно жива, вообще недурна и привлекательна, образованная в Одесском пансионе и неразлучная приятельница с Марьей Егоровной Эйхфельдт. Пушкин находил удовольствие с ней танцовать и вести нестесняющий разговор. Едва ли он не сошёлся с ней и ближе, но конечно не на долго. В этом же роде была очень миленькая девица Аника Сандулаки, впоследствии замужем за помещиком города Бельцы, Катаржи. Пушкин любил её за резвость, и как говорил, за смуглость лица, которому он придавал какое-то особенное значение. Одна из более его интересовавших была Елена Фёдоровна Соловкина, жена полкового командира Охотского полка, урождённая Бем, внука генерала Катаржи. Она иногда приезжала в Кишинёв к сестре своей Марье Фёдоровне, жене подполковника Камчатского полка П. С. Лишина. Но все усилия Пушкина, чтобы познакомиться в доме, были тщетны.

Недоумеваю, как при исчислении домов, знакомых Пушкину в Кишинёве, упоминаются даже и такие, в которых никогда не было приёма, как например у Катакази, которого Пушкин мог только встречать у Инзова, пожалуй и у Орлова, в особенные торжественные дни в клубе, но конечно не у него самого. Сестра его, Тарсиса, дева лет сорока, не красивая, но образованная и прозванная Кишинёвская Жанлис, посещала одна Крупянского. Точно также говорится и о доме Прункула, также решительно никого и никогда не принимавшего у себя, кроме обычных визитов в большие годовые праздники; но ни слова не говорится о двух самых гостеприимных домах и домах совершенно на европейской ноге и образованных. Это были два дома князей Кантакузиных.

В первую половину пребывания Пушкина в Кишинёве, князь Александр Матвеевич, камер-юнкер, имел свой дом, один из лучших каменных домов; он был женат на Елене Михайловне, урождённой Дараган, отличавшейся хлебосольством и утончённым, непринуждённым гостеприимством. Конечно, здесь нельзя было встретить того же попури общества, что у Крупянского и Варфоломея. Здесь бывали Орлов, Бологовский, Пушкин, Шульман и некоторые другие, а из молдаван один Стурдза, Иван Михайлович, помещик Новоселицы и предводитель, человек безукоризненный, с совершенно европейским образованием. Здесь бывали Катакази и все Ипсиланти. Гувернёр при трёх сыновьях князя, француз Рипе, человек с высокими достоинствами, литератор и не похожий на обыкновенных французов того края, сблизился с Пушкиным, и знакомство это продолжалось впоследствии всё время в Одессе. Князь Александр Матвеевич жил постоянно зиму и лето в Кишинёве и только на короткое время уезжал в поместья свои в Атаки.

Брат его, князь Георгий Матвеевич, издавна мне знакомый, был вначале адъютантом главнокомандующего 2-ю армиею, графа Бенигсена, и, владея в совершенстве французским языком, с превосходнейшим почерком, занимался перепискою Записок Бенигсена. Произведённый в полковники, когда оставил командование армиею Бенигсен, он принял Бугский уланский полк, который обошёлся ему за сто тысяч рублей (ассигнациями) и, потеряв терпение или, лучше сказать, не чувствуя себя достаточно способным для мелочных, хотя и необходимых занятий, оставил службу и поселился в Бессарабских поместьях своих, в Хотинском же уезде, избрав местопребыванием Маркоуцы. Мать его, жившая постоянно в Яссах, где была ещё знатная часть их владений, имела в Кишинёве дом, куда князь Георгий Матвеевич и приезжал только на зиму, лето же проводил частию в Маркоуцах, частию в Хотине, где имел свой дом. Князь Георгий был женат на княжне Елене Михайловне Горчаковой, сестре нынешнего министра иностранных дел, женщине замечательного характера […] Дня через три после приезда Пушкина, я обедал у князя; зашла речь о приехавшем поэте. Князь просил меня ввести его в дом, а княгиня присовокупила, что брат её тоже лицеист и недавно приезжал к ним на несколько дней. Я обещал это сделать впоследствии, присовокупив, что сам только вчера у Мих. Фёд. Орлова поменялся с ним несколькими словами. Но с Пушкиным знакомство склеивалось скоро, и на другой день, встретив его у Ф. Ф. Орлова, я имел случай сообщить ему желание княгини Кантакузин. Фёдор Фёдорович Орлов вызвался ехать с нами, и Пушкин сел на его дрожки, через полчаса возвратился во фраке, и мы отправились. Нас оставили обедать, и князь Георгий, любя покутить, задержал далеко за полночь. Здесь Пушкин познакомился с братом князя Георгия, Александром Матвеевичем, начал посещать и его, но реже нежели князя Георгия, у которого этикет не столько был соблюдаем, как у первого. — Из князей Ипсиланти, Александр, когда бывал в Кишинёве, посещал князя Георгия чаще, нежели князя Александра, что впоследствии объяснилось их отъездом в Яссы. Раза два они уезжали вместе в Скуляны. Князю Ипсиланти не было такого предлога, как князю Георгию, у которого была в Яссах мать. С открытием гетерии, оба дома Кантакузиных выехали из Кишинёва: семейство одного в Атаки, другого в Хотин. Мужья увлечены были в гетерию.