Коллектив авторов Биографии и мемуары - Пушкин в воспоминаниях и рассказах современников

Рассказы С. П. Шевырёва служат как бы естественным дополнением и коррективом к воспоминаниям К. А. Полевого, исходя из противоположного литературного лагеря. Поэт, критик и историк литературы, Степан Петрович Шевырёв (1806—1864), впоследствии идеолог «официальной народности» и ожесточённый реакционер, во 2-й половине 1820-х гг. был выдающимся членом московского кружка шеллингианцев и одним из организаторов и руководителей «Моск. Вестника». Рассказы Шевырёва записаны были с его слов (в декабре 1850 — января 1851 г.), повидимому, Н. В. Бергом для П. В. Анненкова, широко использовавшего их в своих «Материалах». В 1899 г. Л. Н. Майков опубликовал рассказы Шевырёва в своей книге «Пушкин», вкрапив их в текст своей статьи «Воспоминания Шевырёва о Пушкине». В настоящем издании рассказы Шевырёва печатаются по рукописи (хранящейся в Институте Литературы Академии Наук СССР). В тексте восстановлено несколько незначительных пропусков и исправлен ряд ошибок (иногда очень досадных), но сохранена композиция, приданная рассказам Шевырёва Майковым, расположившим их в хронологическом порядке. Отдельные припоминания Шевырёва о Пушкине, встречающиеся в его статьях, учтены в примечаниях.

Село Вязёмы, некогда принадлежавшее Борису Годунову, расположено в 2 километрах от Захарова. Современный Пушкину путешественник, митрополит Платон, писал, что «паче обратила на себя внимание наша в Вязёмах церковь каменная о двух ярусах, довольно великая, строения ещё царя Бориса Годунова. И снаружи и во внутренности её вся древность соблюдена». Позднее исторические сведения о Вязёмах Пушкин мог почерпнуть из «История Государства Российского» Карамзина (т. XI, гл. IV).

В действительности Пушкин выслан был из Петербурга прежде выхода в свет его первой поэмы. П. Я. Чаадаев принял горячее участие в Пушкине, когда над головой его собиралась гроза. И, повидимому, именно эти хлопоты имел в виду Пушкин в стихотворном обращении к Чаадаеву:

Хронологическая ошибка мемуариста: «Евгений Онегин» начат в Кишинёве 9 мая 1823 г.

Речь идёт о стихотв. «Пророк». (Подробно см. у Соболевского, стр. 129 [См. «Квартира Пушкина в Москве», окончание. — Прим. lenok555 ], и примечание, стр. 578 [139]).

В другом месте о возвращении Пушкина в Москву Шевырёв писал: «Вспомним первое появление Пушкина, и мы можем гордиться таким воспоминанием… Мы ещё теперь видим, как во всех обществах, на всех балах, первое внимание устремлялось на нашего гостя, как в мазурке и котильоне наши дамы выбирали поэта беспрерывно… Приём от Москвы Пушкину одна из замечательнейших страниц его биографии» («Москвитянин». 1841, I, стр. 522).

«Это чтение происходило в сентябре 1826 г. По приезде П[ушкина] в Москву… — вспоминал С. А. Соболевский: — читал он у меня, жившего на Собачьей площадке, в доме Ринкевича (что ныне Левенталя) Бориса в первый раз при М. Ю. Виельгорском, П. Я. Чаадаеве, Дмитрии Веневитинове и Шевырёве» («П. С.», XXXI—XXXII, 1927, стр. 40).

Шевырёв, конечно, совершенно сознательно преувеличивал «живое сочувствие» Пушкина любомудрам и задним числом активизировал участие его в «Московском Вестнике» (ср. выше, стр. Полевого). Хотя Пушкин ещё в 1830 г. сочувственно отзывался о «молодой школе московских литераторов, школе, которая основалась под влиянием новейшей немецкой философии», но связь его с «Московским Вестником» продиктована была более всего желанием иметь собственную трибуну. Когда же выяснилось, что «Московский Вестник» нельзя сделать «своим журналом», Пушкин охладел к нему.

10 сентября 1826 г. Пушкин, как сказано, читал «Бориса Годунова» у Соболевского, 29 сентября — у Вяземского в присутствии Блудова, И. И. Дмитриева и А. Булгакова, 12 октября — у Веневитиновых. Конечно, эти чтения в тесных кружках литераторов не могли повредить распространению «Бориса Годунова», а напротив, должны были ещё более возбудить интерес читающей публики. И, действительно, в Петербурге, в первое же утро по выходе «Бориса Годунова», распродано было до 400 экземпляров книги («Лит. Газета», 1831, № 1, стр. 9). Но критика в массе отнеслась к «Борису Годунову» отрицательно, повторяя старые упрёки в отсутствии у Пушкина «возвышенных чувств», в «поверхностности», «прозаичности» и т. п.