Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Что касается немецкой стороны, то и для нее вопрос о всту­плении советских войск в Польшу имел в тот момент весьма важный смысл. Еще 15 сентября накануне упомянутой встречи с Молотовым Шуленбург получил секретную телеграмму из Берлина от Риббентропа. В ней сообщалось:

Разгром польской армии быстро приближается к завершению. Мы рассчитываем оккупировать Варшаву в течение нескольких дней. Мы уже сообщали советскому правительству, что считаем себя связанны­ми соглашением о разделении сфер влияния с Москвой и вне чисто поли­тических операций и имея в виду будущие отношения. Из сообщений, сделанных Вам Молотовым, стало ясным, что советское правительство уже готово начать военные операции, что мы приветствуем".

Немецкий министр повторил свои прежние намеки, что за­держка с советским вмешательством создает вакуум к востоку от германской зоны влияния. Немецкая сторона не собирается делать что-либо на этой территории, если этого не потребуют военные операции. И далее Риббентроп впервые поднимает вопрос о желательности опубликования совместного советско- германского коммюнике для того, чтобы, по его словам, поддер­жать продвижение Красной Армии.

Немецкий министр предложил свой вариант такого коммю­нике. Он гласил:

"Ввиду очевидного раскола среди национальностей, проживающих на территории бывшего польского государства, Правительство Рейха и Правительство СССР считают необходимым покончить с теми нетерпи­мыми политическими и экономическими условиями, которые существу­ют на этих территориях.

Они считают своей общей задачей восстановить мир и порядок в их естественных сферах влияния и достичь этого нового порядка созданием естественных границ и жизнеспособных экономических организаций" 38.

Предлагая текст этого коммюнике, Риббентроп сослался на слова Молотова о том, что советское вмешательство имеет це­лью защитить украинское и белорусское население от угрозы со стороны Германии. "Действительно, — писал немецкий ми­нистр, — такое объяснение выдвигалось Москвой, видимо, ко­нечно, в порядке зондажа. Такая формулировка, конечно, в наибольшей степени устраивала бы Москву в глазах миро­вой общественности, да и советского общественного мнения". Но германский министр отвергает подобный мотив, заявляя, что он "противоречит истинным немецким намерениям, кото­рые имеют единственную цель — "реализацию хорошо из­вестных германских жизненных интересов". Такие советские формулы противоречили бы, по мнению немецкой стороны, стремлениям к дружеским отношениям между двумя страна­ми и представляют оба государства врагами в глазах всего мира 39.

Учитывая заинтересованность в начале советских опера­ций, немецкий министр просит сообщить ему день и час начала наступления советской армии и выражает пожелание осущест­вить необходимую координацию действий военных представи­телей обеих сторон, предлагая начать переговоры по этим воп­росам в г. Белостоке 40. Как видим, немецкая сторона продолжа­ла оказывать давление на Москву. Она отвергала советские объяснения о необходимости защиты украинских и белорус­ских земель от Германии и настаивала на начале сотрудничест­ва военных представителей.

Совершенно очевидным были советские намерения избе­жать обвинений в союзе и соучастии вместе с Германией в раз­деле Польши. Поэтому для Советского Союза было явно неже­лательно упоминание в объединенном коммюнике слов "о ес­тественных сферах влияния" обеих стран.

На следующий день Молотов уведомил Шуленбурга о начале вступления советских войск в Польшу. В тот же день была опуб­ликована статья в "Правде", которая служила пропагандистским обоснованием начинающихся акций.

Дискуссии между СССР и Германией вокруг советского объяснения своего вступления в Польшу продолжались в тече­ние нескольких дней. 16 сентября на встрече с Шуленбургом Молотов сообщил, что в настоящий момент Сталин проводит совещание с военными, и после него, вероятно, уже ночью ста­нет известен день и час советского наступления 41.

Что касается совместного коммюнике, то Молотов вообще выразил сомнение в его необходимости. Советский Союз наме­рен объяснить свои действия тем, что Польское государство распалось и больше не существует и что поэтому все прежние договора, заключенные Польшей, потеряли силу; что третьи страны могут попытаться использовать эту ситуацию, чтобы со­здать хаос, и в этих условиях советское правительство считает себя обязанным вмешаться, чтобы защитить украинских и белорусских братьев и дать им возможность мирного развития.