Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Молотов согласился уступить и убрать из предполагаемого советского заявления в связи с вступлением войск в Польшу те места, которые кажутся для немцев наиболее чувствительны­ми, но в то же время просил учесть "трудную ситуацию для со­ветского правительства". "Советское правительство, к несча­стью, не видит других возможностей для мотивации своих дей­ствий, так как СССР имеет родственные обязательства перед национальными меньшинствами в Польше и должен оправдать в других странах тем или иным путем свое нынешнее вмеша­тельство в польские дела".

В заключение Молотов поднял вопрос о судьбе г. Вильно; СССР хотел бы избежать столкновения с Литвой и просил со­общить мнение немцев о судьбе Вильно и о том, кто должен занять этот город 42.

Итак, приведенные документы показывают, что Москва не хотела выглядеть соучастником раздела Польши вместе с Гер­манией; наилучшим объяснением своих действий она считала необходимость защиты украинского и белорусского населе­ния 43. При этом отправной точкой была констатация того, что Польское государство фактически перестало существовать.

Конечно, наиболее благоприятным для Москвы были бы упоминания о защите украинцев и белорусов от немецкой уг­розы, но для Германии это было неприемлемо. Молотов попы­тался поставить под сомнение необходимость совместного ком­мюнике в принципе, ибо для советских лидеров было бы лучше вообще не делать никаких совместных с немцами заявлений по польским делам. Но германская сторона настаивала, и в итоге в Москве подготовили свой вариант коммюнике. Судя по запис­кам Шуленбурга, Сталин лично занимался редактированием документа.

сентября в 3 часа дня из Берлина по телефону в немецкое посольство был передан проект совместного коммюнике 44. Это был в основных чертах тот самый проект, который упоминался выше и который уже был известен в Москве. Шуленбург пере­дал проект Молотову на одобрение, который заявил, что он дол­жен проконсультироваться со Сталиным. Молотов соединился со Сталиным по телефону и зачитал ему текст. Сталин заявил, что коммюнике может быть сделано, но поскольку в нем "фак­ты излагаются слишком откровенно", он сам напишет новый проект и направит его германскому правительству.

сентября в 12 час. 30 мин. этот советский проект посту­пил в посольство и тотчас был отправлен в Берлин 45. В тот же день из Берлина сообщили, что текст коммюнике одобрен и в таком виде оно должно быть напечатано в газетах 46. В 2 часа но­чи Берлин известил о том, что текст будет опубликован в вечер­них немецких газетах 47.

Данная информация была немедленно доложена Молотову и двумя часами позднее текст коммюнике появился на телетай­пах и был передан по германскому радио. В свою очередь, нем­цы очень интересовались публикациями коммюнике в Совет­ском Союзе. Из посольства сообщили, что в воскресенье (а 18 сентября был выходной день) советские газеты не выхо­дят, но заверили, видимо, после консультации с Наркоминде- лом, что коммюнике будет передано по советскому радио после 4 часов дня 48.

В итоге текст коммюнике, названный Шуленбургом "ста­линским проектом", гласил следующее:

"Во избежание всякого рода необоснованных слухов насчет задач со­ветских и германских войск, действующих в Польше, правительства СССР и Германии заявляют, что действия этих войск не преследуют ка­кой-либо цели, идущей вразрез интересам Германии и России и противо­речащей духу и букве пакта о ненападении, заключенному между СССР и Германией.

Задача этих войск, наоборот, состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом Польского госу­дарства, и помочь населению Польши переустроить условия своего госу­дарственного существования" 49.

Вся история с подготовкой и публикацией советско-герман­ского коммюнике довольно интересна. В Москве прежде всего отвергли всякие ссылки на то, что в немецком проекте обозна­чены "сферы интересов" двух держав; Сталин провел идею о распаде Польского государства и убедил немцев согласиться на весьма расплывчатый и общий характер коммюнике, из кото­рого нельзя было официально сделать вывод о каком-либо сог­лашении между двумя державами в отношении Польши.

Затягивая с походом на Польшу, советские лидеры смогли избежать обвинений в том, что они вместе с немецкими лиде­рами планировали ее раздел. Москва давала понять, что дейст­вия СССР обусловлены разгромом Польши немецкими войска­ми, которые приближаются к линии раздела сфер интересов. И в дальнейшем они неоднократно повторяли, что Польское госу­дарство перестало существовать (подразумевалось, по вине Германии), и именно этим как бы объяснялось вступление со­ветских войск в Польшу.