Алексей Валеров - Новгород и Псков - Очерки политической истории Северо-Западной Руси XI–XIV веков

Итак, в наличии у исследователя событий 1341–1342 гг. два варианта повествования, отражающих точки зрения новгородского и псковского летописцев. В историографии, посвященной описанию хода войны Пскова с Орденом и произошедшему в это же бремя новгородско-псковскому конфликту, также не сложилось однозначного мнения по вопросу о том, какому же источнику — новгородскому или псковскому — стоит доверять больше. Историки первой половины XIX в., Н.М. Карамзин и С.М. Соловьев, не смогли дать на него ответа, поэтому, излагая событийную нить, компилировали обе летописные версии [1040]. И.Д. Беляев и А.И. Никитский вообще обошли вниманием события начала 40-х гг. XIV в. Н.И. Костомаров, по всей видимости, отдавал предпочтение псковским летописям. Хотя исследователь оговаривался, что «соображая это разноречие летописцев, кажется, вернее всего, что во Пскове действовали и боролись между собою две партии» — проновгородская и пролитовская [1041]. Столь же осторожен был в своих выводах и В.Т. Пашуто. Историк хоть и использовал при рассмотрении политики Пскова в начале 40-х гг. XIV в. в первую очередь сведения псковских летописей, все же отмечал, что «псковская летопись далека от объективного описания…» [1042]. Новейший исследователь новгородско-псковских взаимоотношений В.Л. Янин полагает, что «по-видимому, более достоверна псковская версия» [1043]. С учетом такой неопределенности в установлении степени достоверности новгородского и псковского источников стоит еще раз внимательно сопоставить и проанализировать их известия.

Новгородская Первая летопись младшего извода, как известно, начинает описание событий с весны 1342 г., поскольку помощь от Новгорода, о которой сообщает летопись, отправившаяся «не умедляще ни мала», «вборзе», будто бы вышла из города «в великую пятницу, а и иныи в великую суботу» [1044], то есть в апреле 1342 г. Принимая во внимание подчеркиваемую в Новгородской Первой летописи младшего извода спешность приготовлений новгородцев, можно полагать, что посольство из Пскова прибыло в Новгород, скорее всего, в первой половине апреля или даже в конце марта 1342 г. Псковские летописи начинают свой рассказ с событий сентября 1341 г. Таким образом, новгородский летописец опустил описание произошедшего в промежуток между сентябрем 1341 г. и апрелем 1342 г. Думается, сделано это было не случайно.

Судя по псковскому источнику, причиной просьбы псковичей о помощи у Новгорода было столкновение Пскова с Орденом в Латгалии, в первую очередь — поход псковичей во главе с князем Александром Всеволодовичем, точно датируемый в Псковской Третьей летописи 21 декабря 1341 г. [1045] Князь Александр Всеволодович, кроме того, упомянут в качестве псковского князя в статье 1342 г. в Новгородской Первой летописи младшего извода [1046]. Относительно его личности можно сделать лишь некоторые предположения. После ссоры с Псковом Александр Всеволодович уехал в Новгород, а псковичи, пытаясь вернуть князя, опять же «послаша… пословъ с поклономъ и до Новагорода» [1047]. Учитывая, что, получив отказ, псковичи просили новгородцев вместо Александра Всеволодовича дать им наместника, а также сочувственное отношение новгородского летописца к этому князю, есть все основания предполагать в Александре Всеволодовиче князя, призванного псковичами именно из Новгорода и выполнявшего во Пскове наместничьи функции. Н.И. Костомаров справедливо отмечал, что просьба дать наместника означала, что псковичи «соглашались стать в непосредственное подчинение к Новгороду» в обмен на предоставление военной помощи против Ордена [1048]. Обстоятельства в конце 1341 г. сложились, видимо, так, что псковичи были готовы пойти на ряд уступок Новгороду вплоть до некоторого ограничения своей политической самостоятельности. Объяснение сложившейся ситуации, как кажется, кроется в следующем.

Из псковских летописей известно, что в начале сентября 1341 г. Псков вел какие-то переговоры с Орденом [1049]. Эти сведения находят подтверждение в немецкой хронике Германа Вартберга. Иностранный хронист сообщает, что при магистре Борхарде Дрейнлевском, который вступил в должность 24 июня 1340 г., «псковичи вели переговоры с канониками и Вольдемаром Врангелем, кокенгузенским фохтом, и другими сановниками архиепископа рижского» [1050]. С целью ускорить переговорный процесс в Псков отправился рыцарь Генрих. Однако во время переговоров во двор, где они проходили, будто бы ворвались подвыпившие псковичи и произошла стычка их с орденскими послами. После этого вскоре развернулись военные действия между ливонцами и псковичами [1051]. Комментируя соответствующие сведения Вартберга, известный исследователь истории Ливонского ордена Е.В. Чешихин соотнес данные немецкой хроники со сведениями псковских летописей [1052]. С таким приемом историка нельзя не согласиться. Не вдаваясь в подробности произошедших во время обмена посольствами событий и не выясняя, кто был виновником их срыва (что сделать, скорее всего, невозможно), все же нужно констатировать важный факт: до осени 1341 г. некоторое время между Псковом и Орденом шли какие-то переговоры. Видимо, вопросы, на них обсуждавшиеся, были достаточно серьезными, так как дело не удалось уладить мирным путем, и отношения Пскова с Орденом обострились. Поэтому приглашение из Новгорода в Псков в качестве наместника князя Александра Всеволодовича выглядит вполне логичным и соответствующим сложившейся ситуации.