Женщины-легенды

Высокая, изящная, стройная, она, по словам всех видевших ее, производила неотразимое впечатление.

В 1509 году Маргарита вышла замуж за герцога Карла Алансонского. В личной жизни она едва ли была счастлива, так как брак ее был заключен не по любви и даже не по склонности, а из соображений делового характера. Ее просто выдали замуж с тем, чтобы решить земельную тяжбу между Франциском и предназначенным ей женихом. Впрочем, такой подход к браку вовсе не должен был шокировать Маргариту в век, когда и в аристократической, и в буржуазной среде он только так и мыслился. Подобное отношение к браку подкреплялось и требованиями христианской морали, нашедшими развитие в многочисленных педагогических трактатах той поры. Вспомним, в сочинении испанского гуманиста X. Вивеса «О воспитании христианской женщины», ставшем в эпоху Возрождения настольной книгой по вопросам социальной этики, в главе «Как выбрать мужа», после описаний опасностей, таящихся в браках, основанных лишь на любовном влечении, следовал совет выдавать девушек замуж «лишь по зрелому обсуждению родителей». Многие просвещенные умы XVI века вполне разделяли подобные взгляды.

Правда, в дальнейшем сама Маргарита изложит новые и более гуманные идеи брака в своем «Гептамероне», они будут связаны с распространением идей неоплатонизма и идеалов возвышенной любви.

Шесть лет Маргарита провела в холодном и мрачном Алансонском замке: как большинство дворян того времени, герцог Алансонекий был военным, участвовал в Итальянских войнах и чаще бывал в походах, нежели в стенах родного замка.

Жизнь Маргариты резко изменилась лишь после вступления на престол Франциска: на некоторое время она стала вторым человеком при дворе. В первое десятилетие его правления Маргарита играла заметную роль в политической и культурной жизни страны. Ее высокая, стройная фигура, всегда, кроме особых случаев, одетая %в черное платье, резко выделялась на фоне придворного блеска. И эта фигура стала тем центром, к которому все стремилось и тяготело.

Маргарита рано увлеклась идеями гуманизма и была одной из ярких представительниц французского гуманизма того времени. Гуманизм, как понимали этот термин сами гуманисты, начиная с итальянцев — Франческо Петрарки, Лоренцо Валлы, Леонардо Бруни, — рассматривался не столько в широком смысле слова как новая светская наука о человеке и его месте в мире, сколько в узком (так его употребляли сами гуманисты) — как «эрудиция и осведомленность в науке и искусстве». Термин «гуманист» имел скорее не профессиональное звучание (хотя чаще всего в XVI веке гуманистами называли знатоков и преподавателей философии, риторики, истории и поэзии), а был признанием определенных качеств или степени образованности.

Этим представлениям о гуманисте как человеке образованном, обязательно владеющем древними языками (Маргарита владела латинским, древнегреческим и древнееврейским языками), знающем историю, изощренным в поэзии, древней литературе и философии, Маргарита отвечала полностью.

Французский гуманизм, сложившийся к последним десятилетиям XV века и опиравшийся на изучение античности и такие всеобщие гуманистические принципы, как критическое отношение к католицизму и отрицание сословной иерархии, имел ряд особенностей. На первых порах он был тесно связан с успехами книгопечатания. Изобретение И. Гутенберга проникло во Францию в 1470 году. Как известно, первый ручной книгопечатный станок был установлен в подвале Сорбонны в Париже. Однако примечательно, что Париж на протяжении долгого времени не являлся центром французского гуманизма, хотя там и находилось немало типографий. Настоящим центром, несомненно, был Лион. Город, расположенный в «двух шагах» от Женевы, где в то время находился Жан Кальвин, в «трех шагах» от Базеля, где преподавал Эразм, и в «четырех шагах» от родины Возрождения — Италии. Промышленный центр на торговом пути, связывающем Италию с французскими провинциями и европейскими странами, Лион раньше других французских городов воспринял итальянский стиль жизни. Он был подлинной столицей книгопечатного дела на французском языке. В Европе стали известны имена трех крупных лионских издателей — Себастьяна Грифия, Франсуа Жюста и Клода Нури. С 1538 года собственную типографию и книжную лавку в Лионе открыл крупнейший французский ученый, филолог, автор «Комментариев к латинскому языку» Этьен Доле.

Вокруг выдающихся типографов создавались кружки гуманистов. Одним из таких центров была книжная лавка Э. Доле.