Валерий Степаненко - Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке (1071-1176)

Предводители похода нуждались если не в военной, то по меньшей мере в дипломатической поддержке Византии, закономерно полагая, что это облегчит реализацию их планов в отношении районов, которые ранее входили в состав Византии. Так, Боэмунд Тарентский «хотел получить восточный доместикат», т. е. давно уже утративший свое значение пост главнокомандующего византийских войск восточной части империи. Он получил отказ, так как Алексей I боялся, что, «обретя власть и подчинив себе таким образом всех графов, он в будущем легко сможет склонить их ко всему, что задумает» [7, 292]. Показательно, что уже современники ясно видели истинные цели крестоносцев. Так, Анна Комнина пишет, что, «не владея никакими землями, он (Боэмунд — В. С .) покинул родину для вида ради поклонения гробу Господню, на самом же деле — чтобы добыть себе владения и, если удастся, то даже захватить трон Ромейской державы» [7,291]. Рауль Каэнский также сообщает, что Боэмунд «отправился за богатствами» [29, 612]. Поэтому отношение Алексея Комнина к крестоносцам было двойственным. С одной стороны, после подписания Константинопольского соглашения они стали вассалами василевса, с другой — византийская дипломатия не строила иллюзий относительно результативности самого похода. Император явно не доверял крестоносцам (впрочем, это было взаимно), рассматривая их как случайных попутчиков, которых пришлось принуждать к неравноправному для них союзу силой. Поэтому Алексей I отклонил предложение Раймунда Тулузского принять на себя руководство походом, так как под этим подразумевалось открытое выступление императора на стороне крестоносцев и участие византийской армии в их предприятии на востоке. «Милостиво наделив графов всевозможными дарами и титулами, он рассказал им, что их ждет в пути, дал полезные советы, сообщил о способах ведения боя, которыми обычно пользуются турки» [7, 292]. Возможно, одной из причин того, что император открыто не поддержал крестоносцев, было то, что их первым противником был Румский султанат, с которым в 1093 г. был заключен мир. Он соблюдался обеими сторонами, свидетельством чего является тот факт, что накануне выступления крестоносцев через Малую Азию Килич Арслан I увел армию из своей столицы Никеи на восток Малой Азии и осадил Мелитену. Тем не менее первой же акцией крестоносцев, явно предпринятой по требованию Алексея Комнина, стала осада Никеи. Сам император предпочел не принимать в ней участия. Расположившись лагерем в Пелекене, «он решил не идти вместе с кельтами, а помогать им так, как если бы он был с ними» [7, 295]. К Никее был направлен лишь небольшой отряд во главе с примикирием Татикием, а в город с предложением сдать его не крестоносцам, а грекам был направлен Мануил Вутумит. За спиной рыцарей, готовившихся к штурму города, посланцы императора смогли договориться с гарнизоном цитадели. Неожиданно для крестоносцев Никея была сдана византийцам, тогда как рыцарей даже не впустили в город, опасаясь грабежей. Это явилось нарушением Константинопольского соглашения и вызвало недовольство «народа и менее важных лиц», полагавших, что «император несправедливо ценит их труд и забирает в свою пользу… все, что по договору составляет общее достояние» [31, 127]. «Князья же настаивали на том, что император действует злонамеренно и вопреки смыслу договора». Тем не менее раздача даров успокоила предводителей похода, и по требованию Алексея I они вновь подтвердили вассальную присягу. Поэтому далее с ними был отправлен отряд во главе с Татикием, «чтобы он во всем помогал латинянам, делил с ними опасности и принимал… взятые ими города» [7, 299]. Предводители похода отнеслись к примикирию как к императорскому соглядатаю, «низкому и вероломному человеку». «Обо всем, что делалось в лагере и что каждый сказал, он доносил императору… и от него через вестников получал весьма часто коварные инструкции» [31, 125–126; 17,38].

При Дорилее 1 июля 1097 г. крестоносцы нанесли поражение спешившей к Никее армии Килич Арслана I. Путь через Малую Азию был открыт. Сельджукские гарнизоны в малоазийских городах были предоставлены собственной участи и либо оставляли их накануне появления крестоносцев, либо пытались оказывать сопротивление. Первый же захваченный таким образом город Комана был передан Петру Алифе, норманну, перешедшему на службу Византии еще в 1085 г. По-видимому, оставляемых в городах по ходу следования армии крестоносцев гарнизонов было явно недостаточно для того, чтобы удержать их под властью империи или крестоносцев. Комана, столь легко захваченная, была вскоре столь же легко утрачена, несмотря на то что местное армянское население оказывало крестоносцам в целом дружеский прием.