Валерий Степаненко - Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке (1071-1176)

В качестве соправителя Тороса Бодуэн во главе своего отряда и городского ополчения Эдессы совершил успешный поход против наиболее опасного из соседей города — эмира Самосаты, после чего городская верхушка решила устранить Тороса и передать власть военачальника и цитадель Эдессы графу. 9 марта 1098 г. в городе вспыхнул мятеж, инспирированный фактически правившим Эдессой с 80-х годов XI в. советом двенадцати ишханов. Торос был осажден в цитадели, сдал ее ишханам на гарантии сохранения жизни, имущества и свободного ухода к Мелитену и вопреки обещаниям был убит. Бодуэн знал о заговоре, хотя и не принимал в нем участия, и после убийства Тороса получил пост правителя Эдессы и цитадель города [17,354–355; 31, 156–159, 42, 262]. Вопреки утвердившейся в западноевропейской и советской историографии точке зрения, отметим, что переворот в Эдессе не привел к созданию графства Эдесского как первого государства крестоносцев на востоке. Бодуэн Фландрский стал наместником города, предводителем его ополчения и приведенного с собой отряда рыцарей. В пользу этого свидетельствуют недавно опубликованные и, на наш взгляд, принадлежавшие графу византийские по внешнему облику и греческие по языку надписей моливдовулы Балдуина комита, которые могут быть связаны только со статусом Бодуэна как правителя Эдессы, делившего власть с советом двенадцати ишханов [15, 213, № 386; 225, 367–449; 109, 87–94]. Трансформация Эдессы, как города-государства, возглавляемого землевладельческой и торговой верхушкой, в графство Эдесское, власть в котором принадлежала сравнительно узкой прослойке пришельцев с запада, завершилась много позже. Но вплоть до гибели графства в 1150 г. немногочисленные «франки» были вынуждены делить власть с городской верхушкой Эдессы преимущественно армянского происхождения.

12 сентября 1087 г. основные силы крестоносцев вышли к крепости Баграс на границе Сирии: Их появление здесь, если верить арабским хронистам, явилось полнейшей неожиданностью для местных мусульманских владетелей. Ридван ибн Тутуш, Яги Сиан и Артукид Сукман узнали об этом, собравшись в Шейзаре, откуда они намеревались выступить против эмира Хомса. Предложение Яги Сиана направить войска к Антиохии вызвало разногласия среди союзников, так как Сукман ибн Артук предлагал идти на Диар Бакр, где его владениям «угрожали мятежники» [51 а, 577]. Возвратившись в Антиохию Яги Сиан направил сыновей с просьбой о помощи к Дукаку в Дамаск, к Джанах ад-Даула в Хомс и к атабеку Кербуге. в Мосул.

Уже с конца октября 1097 г. основные силы крестоносцев начали осаду Антиохии. Среди христианского населения Ближнего Востока в данный период были сильны иллюзии относительно целей крестоносцев, связанные со слухами о чудесном появлении единоверцев, которые с божьей помощью одерживают победу за победой над «неверными» [10] Вопрос имеет обширную библиографию — от работ Э. Дюлорье [173] и Ж. Лорана [227] до С. Рэнсимена [265, 621–634] и А. Людерс [231]. См. также [70, 281–283]. . Часть населения Сирии и Месопотамии, преимущественно армяне и сирийцы, связывала с крестовым походом надежды на освобождение из-под власти сельджуков. Так, армянское население Артаха при приближении крестоносцев восстало, перебило сельджукский гарнизон цитадели и сдало город Танкреду [29, 639–640].

В декабре 1097 г. армии Джанах ад-Даула и Дукака собрались в Шейзаре, а затем двинулись в сторону Антиохии с целью снятия осады города. 31 декабря при эль-Баре они были разбиты крестоносцами и бежали с поля боя. Тогда на помощь городу направились Ридван и Сукман ибн Артук. Но и они потерпели поражение при Каструм Паллиорум 9 февраля 1098 г. В марте предводители крестоносцев начали переговоры с Египтом о совместных действиях против сельджуков в Сирии и Палестине, не давшие, впрочем, реальных результатов [11] «Деяния франков» фиксируют присутствие в лагере крестоносцев под Антиохией египетского посольства 9 февраля 1099 г. [25, 37–38]. См. также [29, 247]. . Данная акция была предпринята ими не без подсказки Алексея Комнина, полагавшего, что собственными силами крестоносцам не удастся отвоевать Антиохию, которая, согласно Константинопольскому соглашению, должна была затем быть возвращена Византии.

Вследствие затянувшейся осады в лагере крестоносцев начался голод. Продовольствия, доставляемого Рубенидами Киликии, монахами Черной Горы (Аман) и местным населением, было недостаточно для снабжения армии. По-видимому, уже в это время Боэмунд Тарентский рассчитывал после захвата Антиохии овладеть городом и не возвращать его империи. Этому препятствовало пребывание в лагере крестоносцев Татикия, представлявшего здесь Алексея Комнина. Поэтому в начале февраля примикирия убедили покинуть крестоносцев. Анна Комнина пишет, что Боэмунд запугал Татикия угрозой покушения на его жизнь [7,301]. Не меньшую роль в его уходе сыграла кажущаяся бесперспективность осады. «Татикий, видя, что начался сильный голод, отчаялся взять Антиохию, снялся с лагеря, погрузил войско на ромейские суда, стоявшие в порту Суди, и переправился на Кипр» [7, 301]. Раймунд Ажильский сообщает, что накануне ухода примикирий передал Боэмунду Таре, Адану и Мамистру в Киликии [30, 246]. Об этом пишет и автор «Деяний франков» [25, 34]. Данные сообщения стали предметом продолжающейся полемики между исследователями. Если К. Каэн, Дж. Франс признавали их достоверность, то С. Рэнсимен, Ф. Шаландон полагали, что данная информация исходила от Боэмунда и была призвана оправдать захват им городов Равнинной Киликии в ноябре 1098 г. [12] Вопрос связан с переговорами, ведшимися между Алексеем I и Боэмундом в апреле 1097 г. в Константинополе накануне подписания общего соглашения с крестоносцами. Достоверность «дара Татикия» признавали Дж. Франс, пытавшийся обосновать свою точку зрения аргументами психологического плана [183, 137–147], и М. А. Заборов [79, 79]. Ф. Шаландон и С. Рэнсимен [264, т. 1, 224, π. 1] отрицали его достоверность. Без комментариев воспроизвел эти данные К. Казн, по-видимому, признавая их достоверность [146, 218]. Вопрос требует дальнейшего изучения. Исходя из условий Константинопольского соглашения, которое еще соблюдалось обеими сторонами, вероятность «дара Татикия» представляется весьма сомнительной уже потому, что годом позже Алексей I обвинял Боэмунда в том, что тот «первый нарушил клятву, завладел Антиохией, и наряду с другими крепостями подчинил себе даже Лаодикею» [7, 311]. Этими «другими городами» могли быть только города Равнинной Киликии.