Сара Камерон - Голодная степь - Голод, насилие и создание Советского Казахстана

По всей видимости, этническая напряженность не играла важной роли в восстаниях, но неспокойное положение обостряло этнические конфликты в регионе. Большинство повстанцев были казахи, а силы ОГПУ и Красной армии, направленные на подавление восстаний, в большинстве своем комплектовались уроженцами Европейской России. Представители ОГПУ предупреждали, что подобные межнациональные конфликты «политически невыгодны» для работы партии в регионе, и призывали более активно использовать единственную в Красной армии казахскую кавалерийскую дивизию, чтобы сделать нападения на банды повстанцев более «эффективными» 640 640 АПРК. Ф. 141. Оп. 17. Д. 465. Л. 136. . На Мангышлаке, где большинство повстанцев принадлежало к роду адаевцев, алма-атинское руководство прибегло к другой тактике. На полуостров с целью разрешения конфликта были отправлены члены партии из рода адай. Сейткали Мендешев, нарком народного просвещения республики, попытался достичь соглашения с повстанцами и остановить поток беженцев в Туркмению, в то время как Толесин Алиев (Төлесiн Әлиев) возглавил казахскую кавалерийскую дивизию, сражавшуюся против повстанцев 641 641 Попов В. Походы далеких дней. С. 53, 61. О мандате Мендешева см.: ЦГАРК. Ф. 135. Оп. 1. Д. 3. Л. 8–9 (Телеграмма У. Исаева и Ф. Голощёкина С. Мендешеву в связи с ликвидацией восстания в бывшем Адаевском округе, 5 апреля 1931 г.) // Насильственная коллективизация и голод в Казахстане. С. 83. . В итоге их усилия увенчались успехом: в конце 1931 года было подавлено Мангышлакское восстание, одно из немногих еще продолжавшихся народных движений 642 642 Алланиязов и Таукенов считают, что конфликт на Мангышлаке в целом закончился осенью 1931 года ( Алланиязов Т.К., Таукенов А. Последний рубеж защитников номадизма. С. 358), в то время как другие исследователи утверждают, что партия продолжала сражаться на полуострове вплоть до лета 1932 года (Насильственная коллективизация и голод в Казахстане. С. 83–84). .

Конфликт в республике способствовал дальнейшему разрастанию массовой эмиграции, начавшейся из-за голода: обездоленные люди бежали как от наступающей Красной армии, так и от попыток вождей повстанцев взимать с них налоги и призывать их на службу в повстанческие войска 643 643 О практике налогообложения в пользу повстанцев и призыве в повстанческие армии см.: Pianciola N. Interpreting an Insurgency in Soviet Kazakhstan. P. 331. . Восставшие искали укрытия в далеких углах Степи или бежали в соседние республики. Обширное движущееся людское море включало в себя самых разных людей – кочевников, осуществлявших обычные сезонные миграции, беженцев, искавших спасения от голода, и повстанцев, скрывавшихся от Красной армии. Но к 1930 году московское руководство стало считать угрозой любое движение людей в республике, к какой бы из этих групп они ни принадлежали. Самой же опасной формой бегства в Казахстане, как и в других регионах Советского Союза, считалось бегство за границу. Если государственная граница пропускала людей на выход, она могла пропустить их и на вход – в том числе иностранных агентов и шпионов, которые будут подстрекать жителей СССР к новым восстаниям и новому бегству за границу.

Специалисты по западным регионам Советского Союза показали, что в годы первой пятилетки большевики придерживались в пограничных районах политики «кнута и пряника» 644 644 Фокусируя свое внимание главным образом на западном пограничье СССР, Терри Мартин отмечает сдвиг в политике: если раньше Советское государство было заинтересовано использовать трансграничные этнические связи для распространения советского влияния за границей (то, что он называет «пьемонтским принципом»), то теперь оно опасалось трансграничных связей как инструмента иностранного влияния внутри Советского Союза ( Martin T. The Affirmative Action Empire. Chap. 8). См. еще несколько текстов, исключительно или в первую очередь посвященных западному пограничью СССР в годы первой пятилетки: Snyder Т. Sketches from a Secret War. Chap. 5; Brown K. A Biography of No Place: From Ethnic Borderland to Soviet Heartland. Cambridge, MA, 2004. Chap. 3; Chandler A. Institutions of Isolation: Border Controls in the Soviet Union and Its Successor States, 1917–1993. Montreal, 1998. Chap. 5. . Жители этих районов пользовались особыми преимуществами и были освобождены от некоторых тягот; в то же время они находились и под особой угрозой, поскольку здесь власти внимательнее, чем обычно, искали и устраняли классовых врагов 645 645 См. также: Martin T. The Affirmative Action Empire. Chap. 8. . В конце 1929 – начале 1930 года, когда коллективизацию переключили на более высокую скорость, проблем с безопасностью прибавилось – и власти стали еще более пристально смотреть на западное пограничье Советского Союза, в особенности туда, где жили этнические группы, являвшиеся титульной национальностью в соседней стране, например поляки и латыши. В марте 1930 года московское руководство приказало переселить тысячи поляков с западного пограничья в глубь Советского Союза 646 646 Martin T. The Affirmative Action Empire. Р. 322. .