Владимир Королюк - Ливонская война

1) борьба с Литвой и Польшей за захваченные литовскими и польскими феодалами украинские и белорусские земли, входившие прежде в состав древнерусского государства;

2) борьба с усилившейся крымско-турецкой агрессией;

3) борьба за Прибалтику, борьба за достаточно широкий и удобный выход к Балтийскому морю. Разумеется, всякая попытка одновременного разрешения всех этих задач русской внешней политики была заранее обречена на провал.

Русское государство не могло одновременно вести борьбу с Крымом и Турцией, а также с Польшей, Великим княжеством Литовским, Ливонским орденом и Швецией. Поэтому прежде всего надо было определить, какое звено в общей цепи внешнеполитических задач Русского государства в данный момент следует признать главным.

Тот факт, что в 50—60-е годы XVI столетия в русской внешней политике столкнулись две программы — программа борьбы за Прибалтику и программа борьбы с Крымом и Турцией, определялся международными обстоятельствами и расстановкой классовых и политических сил внутри страны.

В случае прямого столкновения с Литвой и Польшей Русское государство не могло рассчитывать, что ему удастся заручиться помощью сколько-нибудь надежных и сильных союзников. Более того, войну с Литвой и Польшей — это можно было предвидеть заранее — пришлось бы вести в сложных условиях враждебных выступлений против Русского государства как со стороны Крыма и Турции, так и со стороны Швеции и даже Ливонского ордена. Было очевидно, что и на юге и на северо-западе соседи Руси попытаются использовать ее затруднения в борьбе с польскими и литовскими феодалами для осуществления своих агрессивных замыслов. Иными словами, при сложившихся международных условиях русской дипломатии приходилось выбирать только между двумя вариантами внешней политики: крымско-турецким и прибалтийским.

В соответствии с этим в 50—60-х годах и были сформулированы две программы русской внешней политики.

Крымско-турецкий вариант был связан с громадными затруднениями чисто военного характера. Помимо того, на пути последовательного разрешения крымского и турецкого вопросов стояли и большие политические трудности. Правда, вступая в решительный конфликт с Крымом и Турцией, русское правительство могло рассчитывать на союз с Персией и Германской империей, постоянно находившейся под угрозой турецкого нашествия и потерявшей значительную часть Венгрии. Но в конкретных условиях середины XVI в. для Русского государства гораздо большее военное и политическое значение имела позиция Польши и Литвы. Между тем еще при короле Сигизмунде I польские феодалы пошли на отказ от руководящей роли в Дунайском бассейне. Соперничество Ягеллонов и Габсбургов в Венгрии и Чехии закончилось победой последних. Это было связано с тем, что в политике польского господствующего класса решительно взяла верх программа восточной экспансии, программа феодальной колонизации украинских и белорусских земель. В связи с этим стоит крайне осторожная политика правительства короля Сигизмунда II Августа в турецком вопросе. Польские феодалы стремились сохранить мирные отношения с Оттоманской империей, владения которой подошли вплотную к польским границам. Избежать столкновения с Крымом и Турцией стремились и литовские феодалы, боявшиеся усиления централизованного Русского государства. Литовское магнатство лелеяло реваншистские планы в отношении Русского государства.

При общей враждебности к Русскому государству со стороны польских и литовских феодалов успех борьбы с Турцией и Крымом был, без сомнения, невозможен. Борьба эта могла быть успешной только при условии объединения всех сил Руси, Литвы и Польши. Любая попытка добиться такого объединения сил в середине XVI в. была сопряжена с серьезными уступками Литве и Польше, с отказом Русского государства от одной из основных задач своей внешней политики — с отказом от украинских и белорусских земель. Более того, объединение всех сил Руси, Литвы и Польши для борьбы с турецко-татарской агрессией в конкретных условиях второй половины XVI в. могло произойти лишь на базе их государственного объединения — унии Польши, Литвы и Русского государства. События 70-х годов XVI в. показали, что выдвижение такой внешнеполитической программы нашло бы отклик среди значительной и влиятельной части польских, польско-украинских и даже литовских феодалов. Пример князя Дмитрия Вишневецкого, временно перешедшего на службу к Ивану Грозному, и польских магнатов Миколая Сенявского и Ольбрахта Лаского, самовольно предпринимавших военные авантюры, направленные против Оттоманской империи, свидетельствует о. существовании в 50—60-х годах антитурецкой группировки среди польских и украинских магнатов. Однако идти на осуществление польско-литовско-русской унии в условиях середины и второй половины XVI в. означало предавать национальные интересы Русского государства. События 70-х и последующих годов показали, что, выдвигая план такой унии, польские феодалы прежде всего рассчитывали создать себе благоприятные условия для безудержной экспансии на Востоке. Для папского Рима уния эта была бы одним из этапов католической агрессии на русские земли. В 50—60-х годах курс на соединение с Литвой и Польшей тоже не мог иметь иных последствий.