Владимир Королюк - Ливонская война

Ослабевшая Ганза (северо-германский союз городов) не была уже сколько-нибудь единым политическим целым. Противоречия между отдельными городами, входившими в Ганзейский союз, исключали возможность проведения. им единого и последовательного политического курса. Русское правительство должно было, конечно, учитывать враждебность Ганзы к планам утверждения Русского государства в Прибалтике, но оно не могло при этом упускать из виду того факта, что ганзейские города были крайне заинтересованы в русской торговле. Заинтересованность в русской торговле оказывала громадное влияние на политику ганзейских городов.

При столь сложной международной конъюнктуре было чрезвычайно важно выбрать наиболее благоприятный момент для начала военных действий. Этим благоприятным моментом мог быть только такой промежуток времени, во время которого четыре главные заинтересованные страны — Литва, Польша, Швеция и Дания — оказались бы так или иначе неспособными немедленно вмешаться в ливонские события. Важность выбора такого благоприятного момента обусловливалась и чисто военными соображениями относительно перспектив войны в Ливонии. Не имея в своем распоряжении морского флота на Балтике, русское правительство должно было считаться с тем, что это осложняет задачу завоевания Ливонии, а вмешательство какой-либо морской державы может весьма серьезно затруднить действия русской армии.

Благоприятный для Русского государства момент в Прибалтике наступил в конце 1557 — начале 1558 г. В 1557 г. прекратилась русско-шведская война. Попытки шведского короля Густава I Вазы привлечь к войне против Русского государства Данию, Литву, Польшу и Ливонский орден не дали никаких результатов, хотя, начиная в 1554 г. войну, шведский король определенно рассчитывал на союз с Орденом, который энергично толкал его на борьбу с Русским государством. Оставшись один на один с Русским государством, Швеция проиграла войну. В связи с этим Иван Грозный писал ногайскому князю Исмаилу: «Король немецкий нам сгрубил, и мы его наказали» [4] Д. Иловайский . Из царствования Ивана Васильевича Грозного. «Русский архив», 1889, кн. 1, стр. 19. . Поражение произвело сильное впечатление на шведского короля, который вынужден был с тех пор вести крайне осторожную политику в отношении своего восточного соседа, заискивая перед ним. Правда, сыновья «наказанного» русскими Густава I Вазы не разделяли осторожной и выжидательной позиции своего отца. Младший, герцог Финляндский Юхан, внимательно следил за развитием событий в Ливонии и стремился овладеть опорными пунктами на южном берегу Финского залива, в то время как наследный принц Эрик носился с обширными планами установления полного господства Швеции на севере Европы. Позже он рассчитывал достичь этого путем брака с английской королевой Елизаветой.

Было очевидно, что со смертью Густава I Вазы Швеция вновь примет активное участие в ливонских делах. Однако и в этом случае Русскому государству нечего было слишком опасаться шведского нажима. Руки Швеции связывало все большее обострение шведско-датских отношений. Впоследствии уже при преемнике Густава I Эрике XIV обострение это привело к войне между Швецией и Данией.

Так выходили из игры, по крайней мере на некоторое время, два опасных претендента на ливонское наследство. Оставались Литва и Польша. Сигизмунд II Август не был, правда, безусловно связан какими-либо серьезными осложнениями международного характера. Ни Литве, ни Польше не угрожала в это время война с их соседями. Тем не менее оставалось фактом, что Литва и Польша не были еще готовы к решительной схватке с Русским государством. На это указывало то обстоятельство, что они отказались поддержать Густава I Вазу в борьбе с Иваном Грозным, не использовали для нападения на Русское государство столкновения его с Крымом в 1555–1556 гг. В 1557 г., буквально накануне начала Ливонской войны, Сигизмунд II Август не решился воспользоваться создавшейся благоприятной обстановкой в Ливонии для прямого подчинения ее себе. Большое значение имел также факт серьезных противоречий между Польшей и Великим княжеством Литовским. Польские магнаты и шляхта энергично стремились к тому, чтобы осуществить инкорпорацию Литвы в состав Польши. Литовские магнаты, которым принадлежал решающий голос в вопросах внешней политики Великого княжества, выступали решительными противниками инкорпорации и стремились основать польско-литовскую унию на принципах равноправного военного союза между двумя государствами. При таких условиях польские феодалы при всей своей враждебности планам укрепления Русского государства в Прибалтике не были заинтересованы в оказании Литве немедленной и энергичной военной помощи. В самой Польше руки короля были связаны резко обострившимся конфликтом между магнатством и шляхтой и быстрым распространением реформационных учений. Прямым показателем того, что ни Польша, ни Литва, которая была прежде всего заинтересована в ливонском вопросе, не были готовы к борьбе с Русским государством, является факт продления в 1556 г. истекавшего перемирия между Литвой и Русским государством на шесть лет. Весьма характерно, что в переговорах литовского посольства с московскими дипломатами подымался и вопрос о заключении вечного мира. Используя мирные настроения литовских дипломатов, Иван Грозный пошел дальше и направил в феврале 1558 г. королю Сигизмунду II Августу грамоту с предложением мира. Царский посланец должен был говорить о необходимости союза Литвы и Русского государства против Крыма. Поводом для посылки грамоты послужили известия о набеге крымских татар на Подолию. В том, что Литва и Польша будут не в состоянии немедленно вмешаться в Ливонскую войну, убеждали русскую дипломатию и полученные ею известия о тяжелой болезни короля.