Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Думается, что подобная тактика была связана с особенностями военно-политической организации главного русского противника крестоносцев — Новгорода. Как известно, во время немецко-русского противостояния новгородский стол стал объектом ожесточенного соперничества южнорусских и владимиро-суздальских князей, результатом чего стала непрерывная смена кратковременных княжеских правлений. Только в период с 1215 по 1236 год смена князя в Новгороде производилась 13 раз [392]. Предпринимая при подобных обстоятельствах военные экспедиции в Ливонию, новгородские князья, понимавшие временность своего правления, вряд ли были заинтересованы в радикальных и сопряженных с потерями действиях на благо, по большому счету, чуждых им новгородских интересов. Гораздо более предпочтительным представлялось обойти немецкие замки стороной, опустошив их округу, обогатившись «на черный день» и сохранив до неизбежного изгнания с новгородского стола свою дружину в целости. Содержание таких военных действий и их цель предельно ясно изложены в описании похода того же князя Ярослава в 1223 году в Новгородской Первой летописи: «Приде князь Ярослав <���…> и повоева всю землю Чюдьскую, и полона приведе бещисла, нъ города не взяша, злата много взяшя, и придоша вси съдрави» [393]. Исключительность похода 1217 года только подтверждает этот вывод, поскольку новгородскими войсками, составлявшими большую часть русской рати, командовал не отсутствующий в то время князь, а коренной новгородец, живо заинтересованный в нуждах своего города, посадник Твердислав Михалкович. Новгород поддержал псковичей. Не получив поддержки Новгорода и Пскова, Ярослав был вынужден отменить поход [394].

Отказав великому князю, псковичи заключили с немцами союз против него, заручившись обещанием немецкой помощи в случае его нападения на псковские земли и, судя по сообщению Новгородской Первой летописи, даже приняли в своем городе союзный ливонский отряд, в котором были «Немци, Чюдь, Лотыгола и Либь» [395]. Данная ситуация, помимо прочего, красноречиво свидетельствует в пользу того, что военные столкновения межу русской и немецкой стороной объяснялись не каким-то безусловным антагонизмом — этническим или конфессиональным, но были выражением обычного для средневековья сосуществования граничивших друг с другом феодальных княжеств, находившихся, в зависимости от конкретной ситуации, то в состоянии войны друг с другом, то мира, а то, случалось, и союза.

Неудачная попытка князя Ярослава Всеволодовича организовать в 1228 году поход в Ливонию показывает, что с 1224 года новгородцы и псковичи отказались от стремления восстановить свое влияние в эстонских и латгальских землях, фактически признав факт их подчинения немцами, по-видимому, не рассчитывая уже изгнать их и стремясь в данной ситуации к мирным отношениям с ними.

Таким образом, ко второй половине 20-х годов XIII века борьба крестоносцев с Новгородом и Псковом из-за ливонских, прежде всего, эстонских, земель завершилась. На этих землях утвердилось немецкое господство. Новгород и Псков отказались от претензий на означенные территории.

Общий взгляд на крестоносное завоевание Южной Эстонии позволяет заключить, что на его первом этапе, в 1208–1216 годах, практически отсутствовали крупные военные столкновения при преимущественном использовании воюющими сторонами тактики взаимных опустошительных набегов. Действуя подобным образом, Ордену удалось к 1216 году покорить Южную Эстонию в первый раз.

Попытка Ордена утвердиться в Южной Эстонии вызвала ответную реакцию Новгорода и Пскова, разгромившего его основные силы в 1217 году под Оденпе, что привело к временному крушению орденской власти в Сакале и Уганди. Это поражение положило начало второму этапу (1217–1224), связанному в большей степени не с борьбой крестоносцев против эстов, а с противостоянием Новгороду и Пскову. В ходе этого противостояния Ордену, восстановившему к 1221 году свои силы после поражения при Оденпе, удалось вторично установить свою власть в Сакале и Уганди.

Завершение крестоносного завоевания Южной Эстонии, а вместе с тем и финальный акт борьбы за них между немцами, Новгородом и Псковом, совпали с событиями общеэстонского восстания, в ходе подавления которого Орден, активно поддержанный военными силами епископата, сумел в третий раз восстановить власть крестоносцев в Южной Эстонии.