Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

В конечном итоге летом 1224 года не без существенной военной поддержки местного населения восстание было подавлено, последствия чего не замедлило сказаться на положении эстов с материка, которых вместо прежнего оброка принудили платить десятину. После поражения восстания только жители Эзеля сохраняли свою политическую и культурную независимость, что, однако, изменилось по прошествии трех лет. Папский легат епископ Вильгельм Моденский, возвращавшийся в мае 1226 года из Риги, увидал в море приплывшие пиратские корабли, возвращавшиеся на Эзель с добычей и шведскими невольниками. Судьба христианских пленников потрясла его, и по прибытии на Готланд он призвал жителей острова к крестовому походу [415]. Войско, во главе которого стояли два тогдашних ливонских епископа, выступило из Риги в конце января 1227 года. В целом же в походе участвовали крестоносцы, жители Риги, рыцари Ордена меченосцев, оставленный Вильгельмом Моденским в качестве папского вице-легата Иоанн, равно и отряды местных народов — ливов, латтгалов и эстов с материка. После того как Рижский залив замерз, войско сначала переправилось на остров Моон (Муху), население которого, затворившись в крепости, отказалось принять христианство и заключить мир на предложенных им условиях. Поэтому после почти недельной осады с использованием осадных машин крепость была взята штурмом, разграблена и сожжена [416]. Затем войско крестоносцев, находившееся на Эзеле, двинулось к одной из наиважнейших его крепостей, Вольде (Вальяла), и начало готовиться к осаде, однако осажденные уже знали о судьбе крепости на острове Моон и гибели его защитников, а потому сдались и просили о мире. Его племенные старейшины первыми отдали своих сыновей в заложники, согласились платить ежегодную дань, после чего все обитатели крепости были окрещены. В это время прибыли послы и с других частей острова, чтобы просить о мире и крещении, а также предоставить своих сыновей как заложников. Можно предположить, что тогда произошло заключение перемирия с обитателями Эзеля, о чем свидетельствует его упоминание в письме рижского епископа Альберта, адресованном в Любек [417]. Текст договора не сохранился, однако можно предположить, что в нем были установлены размер и порядок взимания дани, жители острова вынуждены были согласиться расстаться с сыновьями знати, отданными в заложники, которым надлежало жить в епископских и орденских замках и принять христианство. Священники, которые прибыли вместе с войском крестоносцев, отправились в остальные крепости острова для совершения обряда крещения [418]. Эзельцы обязались также освободить пленников, захваченных в Швеции, что, предположительно, входило в число обетов, принятых крестоносцами в Висби [419]. Неизвестно, правда, кто подлежал освобождению, пленники, захваченные во время набега предыдущего года, или же все невольники, находившиеся на острове. Последнее выглядит маловероятным, поскольку обращенные в рабов и посаженные на землю пленники являлись важным компонентом хозяйственной жизни острова [420] и их исчезновение могло привести к проблемам со сбором дани. Иными словами: осуществление столь великого милосердия обернулось бы против новых, христианских правителей Эзеля.

После возвращения крестоносцев на материк — его следовало совершить как можно скорее из-за постоянно существовавшей угрозы перемены погоды и таяния льда, что сделало б невозможным переход через пролив и предуготовило поражение всего похода, — на Эзеле и соседних островах началось утверждение власти христианских епископов. Рижский епископ Альберт, используя полномочия, предоставленные ему папским легатом, избрал Готфрида, бывшего настоятеля цистерцианского монастыря в Дюнамюнде [421], епископом недавно основанного эзельского диоцеза, границы которого еще не были четко определены. В его состав вошли семь территориальных единиц ( kilegunde ) эстской континентальной провинции Вик; часть его располагалась также на островах ( Maritima ), самый большой из которых, Эзель, включал пять замковых округов — Вольде, Кармель (Каарма), Киелконд (Киелькона), Каррис (Карья) и Пойде (Пёйде). Именно в этих населенных пунктах возникли первые на Эзеле приходы и наиболее древние церкви [422].

В соответствие с указаниями легата Вильгельма Моденского, завоеванные земли с обращенным населением следовало разделить поровну между Орденом меченосцев, городом Ригой, которым предоставлялась светская юрисдикция в их землях, и местным епископом при сохранении последним управления церковными делами в пределах всего епископства [423]. Епископ передал Ордену меченосцев в ленное держание треть своих владений, включая островные [424]. То же самое он сделал, вероятно, и в отношении города Риги, но соответствующий документ не сохранился. Это было вознаграждение за поддержку при покорении Эзеля, а взамен орден обязался предоставлять епископу, не располагавшему на острове ни светскими вассалами, ни собственными вооруженными силами, военную помощь на случай вражеских нападений, под которыми подразумевались и восстания неофитов. Этот договор отражает, однако, всего лишь желанную перспективу. Поскольку епископ так ни разу на острове не появился, то никакого разделения земель in situ не производилось в течение многих лет, а значит, ни одна из сторон не могла осуществлять там свою верховную власть либо вершить суд. Самое большее, что было для них возможным, заключалось в разделе привезенной с острова дани. О ее взымании уже в первые годы после завоевания свидетельствуют сведения о назначении фогта епископа (или Ордена меченосцев), который отвечал за сбор с острова полагавшихся податей [425], а также описание способа их взимания «общими посланцами» ( communes nuntii ) [426]. Последнее означало, что собранное добро подлежало разделу только после доставки его на континент — вероятно, в Ригу, коль скоро Эзельский епископ не имел своей резиденции в собственном епископстве.