Александр Мещеряков - Книга японских символов. Книга японских обыкновений

Однако осознание этого действительно нового подхода является предметом по преимуществу научного осмысления, не выходящего за пределы страниц специализированных изданий. Массовое сознание вполне уверенно считает, что люди палеолита — это и есть (культурно и антропологически) непосредственные предки нынешних японцев.

В массовом сознании остается и другой продукт археологической науки: периодизация, которая применима исключительно по отношению к самой Японии. Даже по отношению к палеолиту, термину, достаточно прочно вошедшему в научный и околонаучный оборот, наблюдаются непрекращающиеся попытки назвать его каким-то «уникальным» способом — например, периодом Ивадзюку (по названию первой, обнаруженной в 1949 г. стоянки, которая была определена как палеолитическая). Все остальные археологические периоды вообще никогда не имели и не имеют международных соответствий. Так, все японцы знают, что такое «период дзёмон» (назван так по керамике с характерным «веревочным орнаментом»), но мало кто знает, что такое «неолит». Каждый скажет, что «период яёй» назван так по району Токио, где была впервые обнаружена свойственная для этого времени керамика, но словосочетание «бронзово-железный век» может вызвать лишь вопросы. Японские археологи-теоретики утверждают при этом, что номенклатура археологической периодизации была разработана европейскими исследователями, которые не принимали в расчет японский материал. А этот материал никак не вписывается в предлагаемую.

Спору нет: поскольку любая культурная и археологическая региональная традиции безусловно обладают определенной спецификой, то и никаких формальных претензий к такой периодизации предъявить нельзя. Следует лишь иметь в виду, что и сами ученые (включая, разумеется, и вашего покорного слугу), несмотря на заявляемую ими «объективность», являются продуктом своей национальной культуры — со всеми ее плюсами и ограничениями, которые она налагает. Не следует забывать и о том, что японская периодизация, вкупе с другими археологическими фактами и артефактами, вне зависимости от интенций археологов и их широкой аудитории, объективно решает не только чисто научные проблемы: весьма успешно она выполняет и важнейшую задачу по самоидентификации японского этноса.

Когда во второй половине XIX века японцы стали приобщаться к достижениям Запада, первыми книгами, которые они бросились переводить, были «Всеобщая история» Г. Гудрича, «История цивилизации в Англии» Г. Бокля, «История европейской цивилизации» Ф. Гизо и т. п. Потому что нет истории — нети страны, нет и культуры. После того, как были переведены исторические сочинения, японцы приступили к переводам работ по военному делу, социологии, юриспруденции, естественным наукам, произведениям художественной литературы. Ну, и так далее.

Пока японцу незнакома «история» человека, с которым ему предстоит общаться, он тоже чувствует себя не в своей тарелке. Отсюда — непременный обмен визитными карточками при начале знакомства. И даже на инструкциях по применению лекарств в первых строках довольно часто пишут, когда и кем это лекарство было изобретено. Лишенное истории не имеет право на существование и на доверие.

«Первый министр Хорикава был красивым и богатым. И еще его отличала любовь к роскоши. Сына своего — влиятельного Мототоси — Хорикава определил управляющим сыскным департаментом и, когда тот приступил к несению службы, заявил, что китайский сундук, стоявший в служебном помещении сына, выглядит безобразно, и распорядился переделать его на более красивый. Однако чиновники, знающие старинные обычаи, доложили ему: „Этот сундук переходил здесь из рук в руки с глубокой древности, и неизвестно, откуда он взялся: с тех пор прошли уже сотни лет. Когда во дворце от старости приходит в негодность какая-либо вещь из тех, что передаются из поколения в поколение, она служит образцом для изготовления новых, так что лучше бы его не переделывать“». («Записки от скуки», перевод В.Н. Горегляда). Нечего говорить, что после такого убедительного обоснования в пользу древности распоряжение Мототоси было отменено.

В этой истории заключена самая суть отношения японцев к истории: если что-то было начато, оно должно быть продолжено, ничто не должно исчезнуть в потоке времени.

Японский писатель Хотта Ёсиэ, прибыв в столицу СССР из Испании в испанском же «высокохудожественном» берете, очнулся на секунду в автомобиле после самолетных возлияний, бросил мутный взгляд на московскую толпу, сказал: «Ничего путного у вас не будет, пока косоворотки носить не станете», — и снова заснул.