Виталий Познахирев - Турецкие генералы и адмиралы в русском плену (XVIII - XX вв.)

2. Разработка маршрута и графика движения;

3. Определение состава и структуры парка транспортных средств и численности лошадей;

4. Назначение сопровождающих из числа российских военнослужащих и гражданских чиновников;

5. Исчисление предстоящих расходов и выделение требуемой суммы;

6. Подготовка необходимой документации.

Комментируя вышеперечисленное отметим следующее:

1. Как видно из данных Таблицы 5, вплоть до конца Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. пленного османского генерала могло сопровождать в пути от нескольких десятков до 100–150 и более человек, из которых, к слову, примерно 20 % приходилось на свиту, а около 70 % — на прислугу [87]. Основная особенность данной группы лиц состояла в том, что даже в условиях плена они сохраняли тесные связи с пашой и подчинялись в первую очередь ему, а уж затем российской администрации (против чего последняя, кстати, предпочитала не возражать). Соответственно, паши, во-первых, требовали, чтобы все их люди, без исключения, интернировались одновременно с ними, в один и mom же населенный пункт, а во-вторых, постоянно оспаривали (и зачастую, не без успеха) любые попытки российского командования сократить численность сопровождающих или хотя бы заставить прислугу эвакуироваться пешим порядком, т. е. наравне с пленниками из числа лиц рядового состава! [88]

Таблица 5.

Примерное число лиц, сопровождающих отдельных пашей в периоды их пребывания в русском плену (нач. XVIII — нач. XIX вв.) [89]

2. Маршрут движения прокладывался исходя из существующей эпидемиологической обстановки, т. е. в обход тех регионов, которые считались неблагополучными с точки зрения опасных инфекционных болезней, особенно чумы. Что же касается графика эвакуации, то иногда он зависел от наличия или отсутствия указания Петербурга «следовать с поспешением», а иногда составлялся с учетом пожеланий самого пленника. Например, в 1810 г. направлявшемуся в Орел Измаил-паше [32] по его просьбе была дана возможность остановиться на несколько дней в Киеве. Формально — «для поправления своего здоровья и лечения раны». Но фактически, вероятнее всего, для знакомства с достопримечательностями города, т. к. этот еще относительно молодой генерал, насколько нам известно, на здоровье в России никогда не жаловался и от раны особенно не страдал. Но зато отличался любознательностью и большим интересом ко всему новому [90].

3. Состав транспорта и численность лошадей определялись, в основном, исходя из норм транспортного обеспечения соответствующих категорий российских военнослужащих, а именно: карета (или иной рессорный экипаж) с шестеркой (как исключение — с четверкой) лошадей для паши;

— рессорный экипаж с четверкой лошадей для каждого из наиболее высокопоставленных офицеров свиты;

— рессорный (иногда, безрессорный) экипаж с тройкой лошадей для иных чинов свиты, а равно женщин и малолетних детей (на 1–3 чел.);

— пароконная «обывательская подвода» для всех остальных лиц (по 1–2 чел. на подводе), а также для перевозки имущества.

Сопоставляя изложенное с данными Таблицы 5, нетрудно прийти к выводу, что поезд паши мог потребовать до 200 лошадей и до 70-100 единиц транспортных средств. При этом нелишним будет заметить, что потребности и в том, и в другом сама армия удовлетворяла лишь частично. В большинстве же случаев лошади и повозки временно изымалось у населения, проживавшего на театрах военных действий. Очевидно, что это не могло не вызывать недовольства последнего, особенно, если эвакуация совпадала по времени с полевыми работами (а чаще всего, так оно и было).