Виталий Познахирев - Турецкие генералы и адмиралы в русском плену (XVIII - XX вв.)

а) Шнуровые книги для записи прихода и расхода денежных средств;

б) «Подорожную», которая могла звучать примерно следующим образом: «…отправляющемуся по Высочайшему Повелению Его Высокопревосходительству Турецкому Сераскиру Трехбунчужному Ахмет-паше с будущими при нем давать из почтовых, а где нет из обывательских, по двадцать лошадей за указные прогоны с проводниками без малейшего задержания» [98].

в) И, наконец, «Инструкцию» офицеру-приставу. В последней, в основном, излагался общий порядок эвакуации генерала и его ключевые особенности, а также давались рекомендации по действиям в различных ситуациях. Например: «не препятствовать паше иметь на станциях отдохновение и ночлеги, но самовольных отлучек в городах и селениях ни ему, ни свите его не дозволять. В случае же на станциях неудобного помещения для ночлегов, требовать особую квартиру». Или: «в отвращение каких-либо от паши <���…> упорств в следовании, за всякий день, когда он без (одно слово неразборчиво, возможно — «уважительных» — В.П.) причин будет останавливаться на станциях, порционных не выдавать» и т. п.

Отдельное внимание в документе уделялось вопросам эпидемиологической безопасности, а вернее — мерам профилактики против «моровой язвы», включая порядок прохождения эвакуируемыми карантина, их дезинфекции (окуривания) в пути и т. д. К примеру, Инструкция приставу, сопровождавшему Эммин-пашу [5], Абдул-пашу [6] и Мехмет-пашу [7], требовала следовать «с наивозможнейшим при том от болезни предостережением, дабы приездом своим никакого они (турки — В.П.) здесь (в Петербурге — В.П.) сумнения навлечь не могли и для того, что из имеющихся при них вещей или платья сумнительно казаться будет, то предав оное огню сделать вместо того приличное им другое» [99].

Таблица 8

Нормы довольствия, установленные полковником М. Л. Фалеевым для двухбунчужного Осман-паши [10] и сопровождающих его лиц, (всего 47 чел.) в ноябре 1788 г. [100]

Одна из особенностей всех известных нам Инструкцией состояла в том, что их авторы (а обычно это были Главнокомандующие на ТВД), похоже, не допускали и мысли, что паша, которому оставлена сабля, может решиться на побег, а тем более — напасть на конвой. Между тем, инцидент такого рода имел место (пусть даже лишь единожды, и не с османским военачальником). Так, 25 февраля 1828 г., т. е. на исходе Русско-персидской войны 1826–1828 гг., пленный Хусейн хан Шекинский, эвакуируемый из Тебриза в Тифлис, бежал с пути, «изрубив» сопровождающего его «прапорщика Кабардинского пехотного полка Пищулина». Вместе с тем составители Инструкции не исключали того, что лица из свиты паши могут совершать правонарушения в отношении россиян , почему от пристава требовалось «накрепко смотреть за ними (турками — В.П.), дабы тамошним обывателям никаких обид и озлобления от их происходить не могло» [101].

Впрочем, совершенно очевидно, что никакая Инструкция не могла предусмотреть всех нюансов, тем более, что в пути пристав эпизодически получал дополнительные указания, отражающие те или иные изменения в обстановке. К примеру, в июне 1789 г. российскому командованию стало известно, что группа поляков намеревается освободить несколько сот пленных турок, следующих в русский тыл вдоль польской границы. Встревоженный этой информацией Г. А. Потемкин немедленно предписал ответственному за эвакуацию генералу М. И. Кутузову «принять в рассуждение препровождения пленных надлежащую осторожность, не касаться отнюдь границы польской и вести их скрытно, дабы ни малейшего не подать поводу к каковым-либо неприятным происшествиям <���…>. При малейшем возмущении пленников не щадить из них никого, кроме пашей (Курсив наш — В.П.). Я совершенно полагаюсь в сем деле на Ваше благоразумие». (Речь идет о трехбунчужном Ибрагим-паше [13] и двух бунчужных Якуб-паше [12] и Мегмет Арнаут-паше [14]) [102].

Что касается порядка самой эвакуации, то в дополнение к уже изложенному ранее отметим следующее: