Борис Поршнев - Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства

Кроме перечисленных вопросов, Руссель передал с теми же посланцами: 1) сведения о посылке своего человека («инженера») в Полоцк и Смоленск под предлогом розыска шведских пленных (ЦГАДА, Дела шведские, 1631 г., стб. 9, л. 13); 2) сведения о внешней политике Дании (см. выше); 3) сообщение о том, что по приказу и желанию кн. И. Б. Черкасского он нанял чертежников, спешно изготовляющих «большой землемерный лист [карту] вашего царства и всех окрестных соседей», включая особенно хорошо промеренное Польское королевство, каковая карта может быть готова через четыре месяца (Там же, л. 17); 4) просьбу прислать разных диковинных животных для подарков тем знатным полякам, которых нельзя просто подкупить деньгами из шведской казны (Там же, л. 19); 5) разоблачения о принимаемых иезуитами мерах для освобождения Шарля Талейрана из русского плена и просьбу прислать бумаги, отнятые у негр Талейраном (Там же, лл. 18–19); 6) предложение прислать двух переводчиков с латинского (Там же, лл. 17–18).

Тот же столбец содержит обильную информацию о политических событиях в Речи Посполитой и ее военных приготовлениях, доставленную преимущественно Григорием Гладким по возвращении в Москву в октябре 1631 г. Что касается перечисленных пунктов, то кн. Черкасский отвечал в письме к Русселю от 113 сентября, что пропуск л'Адмиралю и де Греву к запорожцам дан, пункт 4-й выполнен быть не может, пункт 5-й выполнен, пункт 6-й признан желательным (Там же, стб. 10, лл. 13–14).

Христиан Вассерман был гофъюнкером Густава-Адольфа ( Wejle С. Ор. cit., s. 34), одним из тех шведских придворных должностных лиц (как и Лазарь Мавиус), которые были предоставлены Густавом-Адольфом в распоряжение Русселя, а позже, в 1633 г., вернулись на прежнюю государственную службу.

ЦГАДА, Дела шведские, 1631 г., стб., 10, л. 7.

Там же, л. 14. Тут же сообщается, что письмо, которое Руссель просил изъять из бумаг Талейрана, согласно данному им описанию среди бумаг Талейрана сыскано и отсылается к нему с Вассерманом (Там же, л. 13).

ЦГАДА, Дела шведские, 1631 г., стб. 10, лл. 23–31, 47–53. Вассерман привез подробные сведения о положении в Смоленске, о политической борьбе в Речи Посполитой, доставил различные «печатные вестовые листы» (листовки, газеты), письмо Льва Сапеги к Русселю и другие материалы, характеризующие подготовку к войне с Московским государством и внутреннюю обстановку в Речи Посполитой.

Там же, лл. 63–66.

Wejle С. Op. cit., S. 26; Norrman D . Op. cit., s. 106.

В письме Государственному совету год спустя, 23 марта 1633 г., Оксеншерна порицает Шютте за то, что тот не воспрепятствовал печатанию писем Русселя и не разгадал его поведения, но извиняет его тем, что он думал, будто Руссель имеет секретные предписания от короля ( Wejle S. Op. cit., s. 25).

По словам Д. Норрмана, письменная инструкция Густава-Адольфа предписывала Русселю заниматься вопросами польского престолонаследия, а устная — разжигать русско-польские противоречия, вызвать войну между Московским государством и Речью Посполитой (в соответствии с задачей Мониера) ( Norrman D . Op. cit., s. 37–38).

См. выше.

Theatrum Europaeum, t. II. Francfurt a/M., 1679, p. 576; Le soldat suedois…, p. 430–433, 589–590.

Князь Трансильвании, преемник умершего в 1629 г. Бетлена Габора.

Norrman D . Op. cit., s. 106.

Norrman D . Op. cit., s. 106.

Rikskansleren Axel Oxenstiernas skrifter och brefvexling, II, 1, s. 738.

Le soldat suedois..., p. 325.

В 1634 г. голландец Исаак Масса представил русскому правительству донос на Русселя. Анализ текста показывает, что биографические факты Масса в значительной мере почерпнул из бесед с самим Русселем, украсив их лишь злобными комментариями. Отставка Русселя объясняется здесь тем, что «королю некоторые грамоты в руки достались, которые Яков Руссель иными людьми [через третьих лиц] писал к цесареву воеводе Валленштейну, такоже и к цесарю тайно» (ЦГАДА, Дела голландские, 1634 г., стб. 1, л. 13). По-видимому, Руссель рассказывал об этом в 1634 г., как об извете, приведшем к его отставке. Показательно, что совершенно аналогичными обвинениями шведское правительство старалось в дальнейшем очернить Русселя перед Москвой: Руссель — тайный католик (иезуит), он выдал полякам русско-шведские переговоры и т. д. Однако, как бы ни оценивать фигуру Русселя в целом, его страстная ненависть к католицизму, подтвержденная делами всей жизни, не подлежит сомнению. Исаак Масса, как известно, находился на секретной службе у шведского правительства, от которого, может быть, и прямо получил цитированную информацию; донос написан после отъезда Массы из России, со «шведского рубежа» 3 апреля, возможно, при встрече с Христианом Вассерманом, отправленным в Россию с заданием во что бы то ни стало оговорить Русселя. Из протоколов шведского Государственного совета видно, что все усилия собрать доказательства связей Русселя с католиками и иезуитами, все ухищрения тайного сыска дали более чем сомнительный материал (Svensk riksradets protokoll, d. IV, s. 50, 56, 87 и сл., 224). Сам Государственный совет в конце концов надеялся, что именно Исаак Масса но прибытии «откроет нам секрет Русселя» (Ibid., s. 100, 23.IV.1634).