Борис Поршнев - Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства

Вайнштейн О. Л . Указ, соч., с. 138.

См. Paul J. Op. cit., Bd. III, s. 43.

Правда, имперский полководец Валленштейн, со своей стороны, через генерала Шаффгоча, оккупировавшего на время Силезию, предлагал Польше Силезию в обмен за военный союз против Швеции ( Irmer G . Verhandlungen Schwedens und seiner Verbundeten mit Wallenstein und dem Kaiser von 1632–1634, Bd. III. Leipzig, 1891, s. 439), но такие предложения делались еще и в 1619 г., однако не были выполнены, хотя Речь Посполитая и прислала на этом условии значительное число запорожских казаков в помощь императору против Чехии.

ЦГАДА, Дела шведские, 1632 г., стб. 6, лл. 179–185.

Почти весь текст черновика этой грамоты выправлен и местами заново написан собственной рукой патриарха Филарета Никитича.

По-видимому, де Вержье привез также и ту обширную подборку из иностранных газет, о которой упоминалось выше. Насколько тщательно все это изучалось в правительственных кругах и Посольском приказе, видно из того, что уже 2 ноября 1632 г. де Вержье представляет в Посольский приказ письменное уточнение и разъяснение ряда иноземных вестей, возможно по запросу кн. И. Б. Черкасского (ЦГАДА, Дела шведские, 1632 г., стб. 8, лл. 30–32).

Рукой Филарета Никитича приписано: «А как время дойдет, годна там будет нашему ц. в-ву его служба, и мы, великий государь, наше ц. в. ему велим ведомо о том учинить, как ему против нашего недруга Владислава и его единомышленников стояти и промьшляти над ними, а мы, ц. в., его, князя, пожалуем своим государским великим жалованьем За его службу и правду и за раденье и промысел, и николи служба его забыта не будет и памятна и славна вовеки» (Там же, л. 55 об).

«Только если войска ваши не вошли еще в недругову землю тогда, когда посланник мой приедет к Москве, гораздо годно будет, чтоб промышлять в нынешнее время бескоролевствования, которое бог подаровал вашему ц. в., и при междоусобствах недруга вашего» (Там же, л. 14).

Руссель здесь раскрывает карты польской политики Густава-Адольфа. В предшествующей главе мы показали, что вся избирательная пропаганда в пользу Густава-Адольфа в Польше была преимущественно средством испугать Московское государство перспективой добровольного избрания и подтолкнуть его к войне против Речи Посполитой. К сходному выводу пришел и Д. Норрман: не надежда на избрание и даже не желание вызвать внутренние распри были главным мотивом интереса Густава-Адольфа к вопросам польского престолонаследия; «его прямые действия в отношении Польши были всегда для него второстепенны сравнительно с его переговорами с Россией и договором с царем» ( Norrman D . Op. cit., s. 150).

Шютте не хотел пропустить де Вержье в Россию, и последний прорвался, лишь предъявив ему не подлинный наказ Русселя, а какой-то фальшивый текст. Чтобы проехать назад, де Вержье просит дать ему в собственность сани, сбрую и лошадей, так как иначе Шютте, задержав его под предлогом смены почтовых лошадей, предъявит свое мнимое право просматривать все бумаги и разошьет грамоту царя и патриарха к Русселю (Там же, л. 36). Просьба эта была удовлетворена, как видно из дела о следующем приезде де Вержье.

Ко всему сказанному см.: ЦГАДА, Дела шведские, 1632 г., стб. 8, лл. 1–26. Кроме перечисленных вопросов, затрагивается ряд других: 1) Руссель возвращается к вопросу о необходимости в интересах царя «пере-звать к себе казаков запорожских» и посылать к ним новых гонцов; де Вержье просит, в частности, послать гонца в Путивль и передать с ним находящемуся там гонцу «великого посла» [Русселя], чтобы он, не договорясь с казаками, назад не ехал (Там же, лл. 26–27); 2) Руссель просит прислать ему с де Вержье грамоты к королям французскому, английскому, датскому, к венецианскому сенату и голландским Штатам, к немецким курфюрстам, князю Оранскому и государю Семиградья (Трансильвании), объясняющие правоту Московского государства, вынужденного начать войну с Речью Посполитой, «потому что по ся дни вышеименованные короли не знают за что» (Там же, л. 27); 3) Руссель сообщает, что присланный к нему из Голландии географ сможет изготовить карту Российского царства не ранее, чем через шесть-семь месяцев (Там же, л. 28); 4) Руссель предупреждает против обманов начальников иноземных войск, указывающих в списках и тех солдат, которые давно умерли, вследствие чего в момент боя солдат оказывается меньше, чем предполагалось (Там же, л. 28); 5) Руссель предлагает прислать знающего несколько языков «комиссара» к служащим в русском войске иноземным наемникам (Там же, л. 29); 6) Руссель просит прислать 3–4 тыс. рублей, так как его старания «мутить» подготовку выборов короля в Речи Посполитой требуют больших издержек (Там же, лл. 33–34).