Борис Поршнев - Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства

ЦГАДА, Дела шведские, 1631 г., стб. 8, лл. 126–128. 16 сентября от Михаила Федоровича направлена грамота Густаву-Адольфу аналогичного содержания с изложением датско-русских переговоров (Там же, лл. 132–438). 13 сентября информация о том же была послана Русселю (Там же, стб. 10, лл. 16–17).

Там же, стб. 8, лл. 129–130.

Акты и письма к истории балтийского вопроса…, вып. II, № 55.

Norrman D. Op. cit., s. 113–114. ЦГАДА, Дела шведские, 1631 г., стб. 3, л. 130. О шведско-датских переговорах в начале 1632 г. и упреках шведов Христиану IV за «конспирирование» с русскими см.: Paul J . Op. cit., Bd. III, s. 50–51.

ЦГАДА, Дела шведские, 1630–1631 гг., стб. 5. Б. Барон с посольством в 15 человек прибыл в Новгород еще в конце мая 1630 г. (вместе с Иоганном Мёллером, направлявшимся в Архангельск), но из-за карантина и каких-то других помех он попал в Москву только в конце декабря. Он привез грамоту Густава-Адольфа с благодарностью за разрешение закупки хлеба для поддержки немецкой войны Швеции: «и из того наше к. в. разумеет и видит вашего ц. в. доброе приятельство [симпатию] к понуженным [угнетенным] и потесненным [притесняемым] христианам в цесарской земле [Германии], которым ныне наше к. в. вспомогает»; Густав-Адольф «за такую вашего ц. в. соседственную дружбу готов и подвижен и радетелен отработать [отплатить] за ту дружбу тем, что вашему ц. в. годно будет» (Там же, лл. 141–144). Б. Барон устно в глубочайшей тайне изложил на приеме у боярина М. Б. Шеина и дьяка Ф. Ф. Лихачева поручение Густава-Адольфа, «а что с ними он о государевых тайных делах говорил, — написано в столбце, — и тому записка особая, и та записка у думного дьяка Ф. Лихачева в ящике» (Там же, л. 150). Точно так же и «о тайных делах ответ, каков дан послу Беньямину, отклеен [от столбца] и отдан дьякам в ящик» (Там же, л. 162). Б. Барон отправил этот ответ в Швецию с гонцом. Но до того, заболев, Б. Барон написал 2 февраля 1631 г. записку в Посольский приказ, которая уцелела и проливает свет на содержание переговоров (Там же, л. 171).

Это видно из ответного письма Джанбек-Гирея к Густаву-Адольфу от 2 декабря 1631 г. (Acta literaria Svecia, 1723, v. III, p. 445–446). Cм. Riihs D. F. Geschichte Schwedens, Bd. IV. Halle, 1810, S. 277–367; Cronholm A . Sveriges historia under Gustav II Adolfs regering, d. V, 2, 1871, s. 172; Norrman D . Op. cit., s. 120–123).

ЦГАДА, Дела шведские, 1632 г., стб. 3.

Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М., 1948, с. 204–210.

ЦГАДА, Дела шведские, 1632 г., стб. 3, лл. 104–113. Еще раньше, 29 февраля, Мёллер написал о конфликте с Б. Бароном канцлеру Оксеншерне и, видимо, Шютте, который доносил об этом королю 21 марта 1632 г. ( Norrman D . Op. cit., s. 118).

Это отмечено особой пометой Посольского приказа на черновике: «А до сей грамоты от великого государя святейшего патриарха Филарета Никитича Московского и всея Руси к свейскому королю николи ни о каких делах ни с кем не писывано» (ЦГАДА, Дела шведские, 1632 г., стб. 3, л. 126).

Там же, лл. 115–125.

Norrman D. Op. cit., s. 119.

О миссии шведского посла Пауля Страссбурга в Турции и Трансильвании см.: Monumenta Hungariae Historica, ser. 1, t. XXI. Budapest, 1873; Riihs D. F. Op. cit.; Wibling C . Sveriges forhallande till Sibenbiirgen 1623–1648, Lund, 1890; Paul 7. Op. cit., Bd. III, s. 38–40. О сношениях Московского государства с Турцией в 1631–1632 гг. обильные документы Посольского приказа («турецкие дела») еще не опубликованы и никем систематически не анализированы. Частично эти материалы приводятся Н. А. Смирновым (Россия и Турция в XVI–XVII вв. М., 1946) и А. А. Новосельским (Борьба Московского государства с татарами в первой половийе XVII в.). Краткий обзор опубликованных русских и иностранных сведений см.: Вайнштейн О. Л . Указ, соч., с. 149–157.

Жак Руссель был тесно связан с Паулем Страссбургом со времени их знакомства при дворе Бетлена Габора. В ноябре 1630 г. в Эльбинге состоялась встреча Акселя Оксеншерны, Жака Русселя и Пауля Страссбурга перед отъездом последнего в Константинополь ( Norrman D . Op. cit., S. 40). Несомненно, что по прибытии в Москву в марте — апреле 1631 г. Руссель рассказал о миссии Страссбурга, точно так же как в июне 1632 г. он сообщил в Москву инструкцию, с которой ехал шведский посол Беньямин Барон в Крым (ЦГАДА, Дела шведские, 1631 г., стб. 9, л. 13); тогда же Руссель ходатайствовал о пропуске через Москву своего собственного тайного уполномоченного в Турцию (а также в Молдавию и Трансильванию). Словом, Руссель был в курсе шведских сношений с Турцией и держал в курсе Москву.