Вадим Волобуев - Иоанн Павел II - Поляк на Святом престоле

Не получилось. Войтыла получил две пули и рухнул на стоявшего позади Станислава Дзивиша. Агджа пытался сбежать, но на него набросилась Эмилия Эрлих — монахиня из ватиканского штата, которая, как простая верующая, явилась в тот день на площадь. Затем подоспели другие, и уже через несколько минут Агджа оказался в руках Камилло Чибина — главного инспектора жандармерии Ватикана [762].

Иоанн Павел II был легкой мишенью. Об этом его уже давно предупреждал Джулио Андреотти, который в подтверждение своих слов предъявил как-то понтифику фотографии из Кастель-Гандольфо, сделанные во время его заплывов в бассейне. В январе 1980 года о готовящемся покушении предупредил Войтылу директор французской контрразведки Александр де Маранш [763]. Иоанн Павел II не предпринял ничего, поручившись Богу. Напрасно видеть тут легкомыслие. Это был особый, мистический, склад ума. Позднее, когда шел процесс над Агджой, Войтыла точно так же не проявлял к нему никакого интереса. Не все ли равно, кто стоял за турецким террористом, если в любом случае его руку направлял дьявол? [764]

Войтыла чувствовал опасность. В марте 1980 года, потрясенный убийством «краснобригадовцами» католического политика Витторио Бачелета, застреленного прямо в Римском университете, Иоанн Павел II написал завещание. Именно Бачелета он вспоминал, когда 13 мая 1981 года машина скорой помощи везла его, истекающего кровью, в клинику «Джемелли» [765].

Тринадцатое мая — это день чуда в Фатиме. Римскому папе напомнил об этом приятель по Сообществу, иммунолог Габриэль Туровский, который прилетел в составе команды иностранных врачей, приглашенных Казароли для наблюдения за процессом выздоровления понтифика. Еще раньше на совпадение дат обратил внимание один из сотрудников курии, написавший об этом в «Оссерваторе романо». Но Туровский пошел дальше. Сославшись на знакомого геофизика из Мадрида, он заявил, что выстрелы Агджи раздались ровно в то же время, что и явление Богоматери португальским детям в 1917 году. Войтыла был потрясен.

Восемнадцатого июля по его требованию главный «инквизитор» Франьо Шепер передал ему текст «Третьей фатимской тайны», записанный со слов кармелитки Лусии Сантуш, единственной живущей свидетельницы тех событий. Слова о застреленном у подножия креста епископе в белом одеянии хоть и не слишком напоминали случившееся с Войтылой, все же показались ему пророчеством, сбывшимся именно 13 мая 1981 года [766]. С тех пор он утвердился в мысли, что находится под покровительством Пресвятой Богородицы. «Чья бы рука ни стреляла, совсем другая рука отклонила пулю», — сказал он в интервью Андре Фроссару, имея в виду длань Девы Марии [767].

Все это выглядит достаточно наивно и попахивает суеверием. Западноевропейский клир отличался куда большим зарядом скептицизма и, как правило, сторонился народной религии с ее слепой верой в знаки. Но Войтыла, невзирая на свои философские упражнения, временами оказывался мнителен не хуже рядового прихожанина. Марийный культ, преклонение перед разного рода «святыми людьми», вроде отца Пио, буквальное восприятие Библии (впрочем, свойственное и Павлу VI) — на фоне всего этого восторг от фатимского чуда выглядит вполне естественным. К тому же 2 мая 1981 года, всего за одиннадцать дней до покушения, некий Джеймс Дауни угнал самолет, летевший из Дублина в Лондон, и потребовал обнародовать третье откровение Фатимской Богоматери. Совпадение?

Агджа на первый взгляд тоже вел себя как истово верующий человек, вот только верующий в другого бога. Когда его везли с площади Святого Петра, он выкрикивал оскорбления по адресу римского папы, называя Иоанна Павла II «вождем крестового похода, направленного против его религии» [768].

На следствии Агджа утверждал, что действовал в одиночку, но тогда непонятно, откуда он достал несколько паспортов и деньги, как перемещался из страны в страну (побывал в Сирии, Иране, Турции, Болгарии, Тунисе, на Майорке и, наконец, в Риме), а также где взял «браунинг». По словам Агджи он принадлежал к Народному фронту освобождения Палестины — марксистскому крылу арабского подполья, воевавшего на оккупированных Израилем территориях. Эта организация, работавшая в сцепке с коммунистическими боевиками из ФРГ («Фракцией Красной армии»), не сходила тогда со страниц газет. Им принадлежит такое ноу-хау, как захваты самолетов с заложниками. Однако итальянской полиции нетрудно было установить, что Агджа входил в состав «Серых волков» — структуры совсем не левой, хотя больше националистической, чем исламистской.