Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Однако даже обостряющееся соперничество дает, как это присуще человеческой истории, и свои «прогрессивные» результаты. Как бы стремясь предотвратить возможные осложнения, новгородский епископ Нифонт строит в 1153 г. в Ладоге церковь Святого Климента, римского папы, равно чтимого и на Руси, и в Скандинавии (в церкви Святого Климента в Норвегии покоились мощи Святого Олафа). В том же 1153 г. Швецию посетил легат папы Николаус Альбано (Pirinen 1952; Шаскольский 1978). Возможно, Нифонт и не знал об этом, но совпадение этих фактов показательно. Новгородское государство и церковь начинают интенсивное строительство в Ладоге, первом городе на пути от Балтики на Русь со сложным славяно-скандинаво-финским этническим составом населения и города, и округи. Это строительство, вероятно, не ограничивалось церквями, хотя сохранились только они. После церкви Святого Климента строится храм Успения Богородицы (Гусева, Воинова 1995), и именно в Ладоге завершается формирование того типа храма, который станет определяющим в новгородско-псковской архитектуре XII–XIII вв. В 1164 г. происходит нападение шведского флота на Ладогу, окончившееся его разгромом. Бурное строительство в Ладоге и ее окрестностях продолжается, и среди ряда других церквей строится сохранившаяся церковь Святого Георгия, шедевр новгородско-ладожской архитектуры и греко-русской фресковой живописи; возникают монастыри, разрастается посад.

После сожжения в 1187 г. Сигтуны карелами, входившими в состав и Новгородской земли, и Ладожской области, шведы, дабы защитить вход в озеро Меларен, строят укрепление, на базе которого и возникает Стокгольм.

Знаменитая Невская битва (1240 г.), в которой участвовали ладожане и новгородцы, несмотря на ее незначительные масштабы (Лурье 1995: 24–27), показывает, сколь важной артерией для Новгорода и Ладоги была Нева, по которой проходила ганзейская торговля. Именно эта битва позволила внести важные для русского самосознания черты в образ князя Александра Ярославича: уже в начале XIV в. он признается святым, в XVI в. при Иоанне Грозном официально канонизируется, а в начале XVIII в., с основанием Александро-Невской лавры становится одним из святых патронов Петербурга. В начале XX в. русский мыслитель В. В. Розанов писал: «В „Петербургском периоде“ (славянофилы) – все строят храмы Александру Невскому, этому Аресу и вместе Ромулу Руси, отодвинув в сторону киевских подвижников» (Розанов 1990: 518). Александр, твердой и жесткой рукой введший Северную Русь в состав Монгольской империи и тем определивший ее судьбу, получил все же прозвище «Невского», а не «Татарского», чем была акцентирована насущная для России необходимость отстаивания невских «ворот в Европу» от любых посягательств и даже известная «святость» этого дела [21] Политический и религиозный контекст Невской битвы недавно, в 1990–1991 гг., заново рассмотрен в работах шведской исследовательницы Г. Нордстранд и датского ученого Й. Линда (Nordstrandh 1990; Lind 1991). .

В рамках темы «пра-Петербурга» значимым событием представляется строительство шведами в 1300 г. крепости Ландскроны (Landskrona) у впадения Охты в Неву. И масштаб предприятия, и размах походов, предпринятых в первый год из Ландскроны, показывают, что она была задумана как центр, контролирующий всю западную часть той области, которую до того контролировала Ладога. Ландскрона могла стать зародышем первого города на территории будущего Санкт-Петербурга. Первая попытка взять штурмом Ландскрону была предпринята в 1300 г. ладожанами, но была отбита. В 1301 г. крепость взята и разрушена новгородцами во главе с князем Андреем. Попытка шведов закрепиться на Неве с помощью Ландскроны, а также их набег на Ладогу в 1313 г. заставили русских в 1323 г. основать наконец свою крепость на Неве, на Ореховом острове, где тогда же и был заключен первый «вечный мир» со шведами.

Несомненно, начиная с конца X в., часть функций, присущих «пра-Петербургу», берет на себя Новгород Великий, как бы разделяя их с Ладогой. Тем не менее в 1333 г., в период первых посягательств московского великого князя Ивана Калиты на свободы Новгорода, новгородцы делают последнюю попытку переложить обязанности охранителя «ворот в Европу» на Ладогу, в известной мере повторяя историю с «призванием» Рюрика и Рёгнвальда. На этот раз призывается литовский князь Наримонт-Глеб, сын Гедимина, великого князя Литвы, столицей его избирается Ладога, а в управление ему и для «кормления» дается бо́льшая часть Ладожской области с Ореховцем, Корельской землей, городком Корелой и половиной Копорья. Свою задачу – надежно защищать торгово-военный путь по Неве, Ладожскому озеру и Волхову – Наримонт выполняет плохо, отсутствуя в Ладоге в тот момент, когда в 1348 г. шведский король Магнус Эриксон, вдохновленный пророчествами святой Биргитты, предпринимает последний шведский Крестовый поход на восток, требуя от новгородцев принять католичество. Магнусу удается взять Ореховец (Nöteborg) и оставить в нем гарнизон, но на обратном пути он терпит большой урон от нападения русских и от бури. «Вся волость Новгородская» (то есть все войска) собираются в Ладоге, откуда атакуют Ореховец и берут его приступом. В 1350 г. в Юрьеве вновь заключается мир, а поход Магнуса становится основой для создания в Новгороде фиктивного «Рукописания Магнуша», в котором король якобы кается за нападение на Русь и нарушение крестного целования и завещает своим потомкам: «Не наступаитеся на Русь на крестном целовании».