Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Вторая достоверная фиксация колбягов, имеющая точную временную и хронологическую привязку, содержится в византийских хрисовулах 1075, 1079 и 1088 гг., освобождающих от постоя вооруженных отрядов «росов, варангов, или кулпингов, или франгов, или булгар, или саракенов» (1075), «росов, варангов, или кулпингов, или франков, или булгар, или саракенов» (1079), «росов, варангов, кулпингов, инглинов, франгов, немитцев» (1088) (Васильевский 1908: 348–351).

Важно отметить, что в более ранних византийских документах, в том числе и хрисовуле 1060 г., где перечислены «варанги, росы и саракены, и франги», колбяги-кулпинги не называются; не встречаются они и в более поздних византийских документах, исчезая вместе с «варанго-россами» и заменяясь «варангами», состоящими преимущественно из англосаксов и других выходцев из Западной Европы.

Отметим, что во всех трех документах кулпинги, как и колбяги в «Русской Правде», следуют непосредственно за варангами-варягами, или же за «варанго-росами», если вслед за В. Г. Васильевским считать, что существовал подобный термин для обозначения славяно-русских и скандинавских наемников в Византии.

Возможно, колбяги попадали в Византию и ранее 1075 г., но ввиду их малочисленности не выделялись из числа «варяго-руси». Видимо, около 1070 г. количество наемных воинов из числа колбягов заметно возрастает, а их выраженная этническая обособленность уже не позволяет смешивать их с варяго-росами.

Присутствие колбягов в византийских войсках предполагает и их, пусть кратковременное, пребывание в Киеве, через который в XI в. пролегал основной путь в Константинополь. Однако в целом несомненно, что они принадлежали к числу северных этносоциумов и были теснее связаны с Ладогой и Новгородом, нежели с Киевом. Это подтверждается и упоминанием колбягов в новгородской берестяной грамоте XII в., найденной в усадьбе, датированной рубежом XII–XIII вв. (Арциховский, Борковский 1963: 44–45). Тем удивительнее, что в XII–XIII вв., когда Новгород интенсивно осваивает и прибирает к рукам земли, принадлежавшие различным этногруппам на северном пограничье Руси, и когда в числе подчиненных и союзных с Новгородом этносов летописями упоминаются водь, ижора, карелы, ни в одной летописи ни разу не упомянуты колбяги. Скорее всего, в это время они скрываются в летописях под неким иным обозначением, под каким именно – об этом ниже. Скандинавские землеописания середины XII – начала XIV вв. знают «Кюльфингаланд» – землю колбягов (Мельникова 1986: 130–139), но неясно, была ли еще эта земля к рубежу XIII–XIV вв. реальностью или лишь данью традиции. Имя кюльфингов встречается и в «сагах о древних временах» (Мельникова 1976: 147), но отражает ли оно реальность времени записи саг (XIII–XIV вв.) или времен, о которых они якобы повествуют (не позднее конца IX в.), – сказать трудно.

Итак, колбяги-кюльфинги были безусловной и заметной реальностью в социально-экономической жизни Руси и Византии в XI в. и продолжали еще существовать на рубеже XII–XIII вв.; для более позднего времени нет достоверных свидетельств их существования как обособленной группы под тем же названием.

Заметим, что в «Русской Правде» колбяги упомянуты в связи с событиями 1015–1016 гг. как вполне сформировавшаяся группа наряду с русинами, словенами, варягами. Но и русь, и словене, и варяги существовали как реальные этносоциумы под этими именами по меньшей мере с третьей четверти IX в. Поэтому естественно предположить, что и формирование кюльфингов-колбягов начинается немногим позднее этого времени. В связи с этим большой интерес представляет свидетельство «Саги об Эгиле» о кюльфингах, выступающих на крайнем севере Фенноскандии в событиях, происходивших около 900 г.

В этой саге, записанной, как ныне принято считать, Снорри Стурлусоном (ум. в 1241 г.), рассказывается как Торольв (дядя Эгиля) около 900 г. (сразу после битвы при Хаврсфьорде) предпринял три данническо-военные экспедиции в земли финнов (лопарей) и живущих к югу от них квенов и кирьялов (карел) (Исландские саги 1956: 74–85). Кроме того, «в горах на востоке» Финнмарка Торольв встретил кюльфингов. Финнмарк (север Фенноскандии) описан в саге как «обширная страна», расположенная к северу от Норвегии, от Швеции, от квенов и кирьялов и омываемая морем «на западе, на севере и повсюду на востоке». Через всю страну (видимо, с запада на восток) тянутся горы (видимо, северная часть возвышенности Манселькя и Хибины, где Торольв скорее всего, и встретил кюльфингов). Вопрос состоит в том, относится ли описываемая этногеографическая ситуация к концу IX в. (время действия саги) или к началу XIII в. (время записи саги).