Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Подобная локализация подтверждается обстоятельством совместной находки (в одном ярусе и в одной усадьбе) двух новгородских берестяных грамот XII в., в одной из коих (№ 222) Матвей пишет Юрию из одного места в другое и дает указания о некоей судебной тяжбе, в которую втянуты и колбяги («если не бежали колбяги»). Одно из мест, подразумеваемых в грамоте, видимо, Новгород. Где же находится другое, тоже как-то связанное с тяжбой и колбягами? Указание на это, возможно содержится в другой (№ 219) грамоте из той же усадьбы. Это также письмо (приказ?) от одного лица к другому, касающееся ссудных операций. В этой грамоте имеется и единственный на обе грамоты бесспорный топоним: некто Данешинич должен возместить свой долг за счет неких хлебных (или рыбных) угодий «на низ Сяси» (Арциховский, Борковский 1963: 39–41, 44–45 [13] На происхождение обеих грамот из одной усадьбы обратил наше внимание А. Е. Мусин. ; Черепнин 1969: 26, 48–50, 80–82). Итак, хозяин усадьбы имел тяжбы с колбягами и как-то был связан с угодьями в низовьях Сяси, т. е. на юго-восточном побережье Ладожского озера, где, как видно из изложенного ранее, и естественно искать землю колбягов; на приозерных угодьях продвигавшиеся от Ладоги и Волхова новгородцы и могли соприкасаться с иноэтничным и иноверным населением – колбягами.

Связь между Сясью и колбягами становится высоковероятной в свете данных топонимики. Именно в бассейне Сяси, только уже в ее верховьях, известен единственный топоним, в точности воспроизводящий имя колбягов. Это название погоста на одном из истоков Сяси реке Воложбе (от слова «волок»), откуда начинался волок к реке Чагоде, в бассейне Волги. Погост этот известен по летописям и актам с XV в. под названием Колбяги, Колбеги, Колбаской погост, Колбеки (Насонов 1951: 122). Возник он на пересечении сухопутной «нагорной» дороги, ведущей из Новгорода в Заволочье, с одним из важнейших водных путей из Балтики в Поволжье. Видимо, здесь новгородские купцы, сборщики дани и поселенцы также встречались с колбягами.

Отметим, однако, что топонимы, производные от этнонима «колбяги», известны еще в двух точках. Это расположенное на реке Великой село Колбежичи (Колбежицы, Колбижицы), известное с XVI в., и село Колбежиче, существовавшее в XVII в. 70–80 км западнее от Киева (Рыдзевская 1934: 511–513). Эти два топонима, видимо, отмечают места оседания потомков колбягов на территории Руси, на чем остановимся позднее.

Итак, в целом кюльфингами-колбягами назывались обособленная группа населения Восточной Европы, которая за пределами своей основной территории обитания выступала в таежно-тундровой зоне как появляющиеся сезонно сборщики дани, грабители и торговцы, а на Руси и в Византии как наемные воины и, вероятно, купцы, часть которых проживали здесь долговременно. У колбягов была своя «базовая» территория, расположенная где-то между Беломорьем и Новгородом у балтийских ворот Руси, вероятнее всего, на берегах Ладоги и Онего; здесь они навряд ли выступали лишь в вышеописанных ролях, а скорее всего, в большинстве своем были хорошо вооруженными крестьянами («бондами»). Колбяги близки скандинавам в этносоциальном отношении, но неизменно ставятся на второе место, занимая в сознании скандинавов, Руси и византийцев как бы место на полступеньки ниже скандинавов (варягов); при этом в юридических документах колбяги отчетливо отличаются от варягов и историко-географически теснее связаны с Русью. Вероятно, территориальное ядро колбягов находилось в среднем течении Сяси, по которой пролегала одна из ветвей Волго-Балта и в низовьях и верховьях которой новгородцы сталкивались с колбягами. Время существования колбягов как обособленного этносоциума – с конца IX по начало XIII в. При этом если в X–XI вв. они выступают как достаточно грозная сила, то в XII в. они сами занимают «страдательное положение», будучи вынуждены «бежать» под давлением каких-то обстоятельств; однако и в XII в. они сохраняют свою особость, оставаясь хотя бы частично язычниками («колобяг крещения не имея»).

Всем перечисленным условиям прекрасно соответствует приладожская курганная культура, оставленная населением, жившим с конца IX по начало XIII в. в Юго-Восточном Приладожье, по течению Сяси, Паши, Ояти и Свири; приладожские курганы насыщены оружием западноевропейского и местного производства, украшениями, характерными для скандинавов и для финноугорского населения лесной зоны, монетами (арабскими, западноевропейскими, реже – византийскими). По археологическим данным, это население сформировалось из трех компонентов: собственно скандинавского, финноугорского (из различных областей лесной зоны) и русского (имеется в виду полиэтническая волховская «русь» середины VIII – конца IX в.). Один из центров формирования этой культуры находится в среднем течении Сяси, около села Городище [14] Приносим благодарность В. А. Назаренко и О. И. Богусловскому за ценные консультации по этой теме. .