Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Напомним, что «Сага об Эгиле» является одной из достовернейших саг по части описанных в ней исторических событий и культурно-бытовых ситуаций. В то же время отмечается некоторая «модернизация» отдельных социально-экономических институтов и явлений конца IX–X вв., иногда подозрительно напоминающих реальность начала XIII в. Однако интересующие нас «этногеографические экскурсы», связанные с походами Торольва, явно архаичны: они дают уникальную по подробности этносоциополитико-географическую картину, которая не имеет аналогий ни в одном известном нам источнике XI–XIII вв. Эта картина резко отличается от той, которую дают другие саги, и в частности сам Снорри в других записанных или составленных им произведениях, где, например, к северу и востоку от Финнмарка помещаются не море, а Бьярмаланд (вообще не упоминаемый в связи с деятельностью Торольва в Финнмарке). Видимо, «этнокарта», даваемая в связи с походами Торольва, относится к тому времени, когда представление о Бьярмии еще не сложилось или не укоренилось в скандинавской традиции. Бурная активность скандинавов на северо-востоке в столь раннее время не может вызвать удивления, поскольку документирована бесспорными источниками. К концу IX в. относится путешествие Оттара к «бьярмам», о котором он рассказал английскому королю Альфреду и которое, видимо, не получило резонанса в Скандинавии (в сагах нет никаких отголосков этого путешествия). В 918 г. «на север в Финнмарк и дальше вплоть до Бьярмаланда» (как пишет Снорри в «Хеймскрингле») идет войной Эйрик Кровавая Секира, о походе которого (только без упоминания Финнмарка) знает и «Сага об Эгиле», ссылающаяся на песни, где говорится об этом.

Видимо, со времен Эйрика и прокладывается путь в Бьярмаланд вдоль побережья Финнмарка; военно-торговые экспедиции X–XIII вв. по этому пути и дают новые данные об этногеографии Кольского полуострова и Беломорья, где всегда упоминаются бьярмы или Бьярмия и ни разу – кюльфинги и кирьялы. Сведения же, полученные некогда от Торольва и его спутников, отражают более древний этап «сухопутного» освоения северо-востока и относятся к концу IX в.

Итак, сведения о кюльфингах в «Саге об Эгиле» в своей основе действительно отражают реальность конца IX в. Рассмотрим их.

«Зимой Торольв поехал в горы, взяв с собой большую дружину – не меньше девяти десятков человек. А прежде было в обычае, чтобы сборщики дани имели при себе три десятка человек, иногда же и меньше. <���…>. Торольв быстро назначал лопарям встречи, взыскивал с них дань и в то же время торговал. <���…>. Торольв разъезжал по всему Финнмарку, а когда он был в горах на востоке, он услы-шал, что сюда пришли с востока кюльфинги и занимались торговлей с лопарями, а кое-где – грабежами. Торольв поручил лопарям разведать, куда направились кюльфинги, а сам двинулся вслед. В одном селении он застал три десятка кюльфингов и убил их всех, так что ни один из них не спасся. Позже он встретил еще человек пятнадцать или двадцать. Всего они убили около ста человек и взяли уйму добра» (Исландские саги 1956: 78–79).

«Сага об Эгиле» сообщает о кюльфингах сведения, перекликающиеся с тем, что мы знаем о колбягах и кулпингах из русских и византийских источников: они явно находятся в теснейшей связи и родстве со скандинавами, но в то же время определенно отличаются от них, уступая скандинавам всегда первое место в военно-социальной иерархии; они более тесно, чем скандинавы, связаны с Восточной Европой, где и находится их «базовая» территория.

Само имя «кюльфинги», видимо известное с конца IX в., образовано от древнеисландского корня с помощью суффикса, употребительного и в этнических, этносоциальных и родовых наименованиях. Один из вариантов перевода этого неоэтнонима – «дубинщики, вооруженные дубинками» – имеет, возможно, уничижительный смысл (Фасмер 1967: 287; Мельникова 1986: 209–210). В саге они, как и норвежцы, заняты грабежом лопарей и торговлей с ними, причем их отряды имеют примерно ту же численность (20–30 человек), что и обычные норвежские группы сборщиков дани. Правда, если поборы норвежцев носят уже традиционный и узаконенный характер и обозначаются как «дань», то поборы кюльфингов, видимо, начались совсем недавно (если не впервые) и именуются «грабежами». В столкновении скандинавы (правда, более многочисленные) без труда побеждают кюльфингов. Столкновение «в горах, на востоке Финнмарка» имело место в северной части Манселькя или в Хибинах, куда кюльфинги пришли «с востока». Это выражение следует понимать в обычном для саг значении, т. е. что базовая территория кюльфингов находилась где-то к востоку от Балтийского моря. На север Фенноскандии они могли прийти только с юга или юго-востока.