Дмитрий Жуков - Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

После встречи Маркевича с Краснощековым последний стал передавать партизанской разведке данные о замыслах противника, численном составе и вооружении германских и коллаборационистских частей, их передвижении. Ф.Е. Шлык и П.С. Шопа по достоинству оценили деятельность Краснощекова в пользу партизан, отметив, что он держал свое слово. В том, что ядро партизанских соединений Полоцко-Лепельской зоны в апреле — мае 1944 г. сумело вырваться из кольца и избежать уничтожения, очевидно, есть немалая заслуга начальника разведотдела штаба РОНА.

Краснощеков показывал следствию, что опасаясь разоблачения, он поднимал вопрос о своем переходе в партизанскую бригаду, но в этом ему было отказано, поскольку внедрить на место Костенко нового агента было трудно. Его убедили продолжать работу и дальше, обещая, что Родина не забудет того, что он для нее сделал. В мае 1944 г. бригада была переведена из Лепеля в Дятлово в Западной Белоруссии, и связь с Маркевичем прервалась. «В июле месяце, — сообщает Краснощеков, — я связался в Дятловском районе с комиссаром Ленинской партизанской бригады Макаровым. Я просил Макарова сообщить в штаб обо мне и получить для меня дальнейшую установку… В большинстве была переписка через одного связного из Ленинской бригады. В это время в СССР была заслана партийная группа около 20 человек под руководством Хомутова — редактора газеты “Боевой путь”… О засылке этой группы мною также было сообщено Макарову. С Маркевичем Макаров не связался, но советовал мне не прекращать моей работы» [275] ОГА СБУ. Ф. 5. Д. 64532. Л. 16. . Примерно тогда же Костенко решил обзавестись новой семьей и сошелся с 20-летней локотчанкой Ниной Холодковой, работавшей корректором в газете «Боевой путь». Холодкова оставалась с ним до конца войны и в мае — июне 1945 г. допрашивалась органами «Смерш» в качестве свидетеля. Ничего конкретного по поводу связи Краснощекова с партизанами она показать не могла.

Тем временем, в Белоруссии уже полным ходом шло наступление Красной Армии. РОНА и сопровождавшие ее гражданские беженцы были выведены через Польшу и Словакию в Венгрию. Окончательно потеряв связь с партизанами, Краснощеков, по его словам, изменил характер своей деятельности: «Я сообщал Каминскому и Процюку [или Працук — начальник военно-следственного отдела РОНА. — Прим. авт.] ложные сведения, добытые мною якобы от моих агентов, о вражеской по отношению к Каминскому деятельности некоторых лиц. Был снят с работы и расстрелян Терехов, в прошлом был командир роты в партизанском отряде. Был снят с работы командир гвардейского батальона капитан Бурыгин. Арестованы три водителя танков и переданы в СД два доктора Кандзиба и Несмеянов. Все эти люди были ярые противники советской власти. Я клеветал Процюку на офицеров бригады Каминского, а Процюк уже докладывал потом Каминскому… Офицерам я говорил, что Процюк за ними следит и, таким образом, складывалась атмосфера слежки друг за другом, доносов, клеветы…» [276] Там же. Л.16–16 об. . После эвакуации началось развертывание бригады в дивизию под обозначением 29-я гренадерская дивизия войск СС (русская № 1). В связи с реорганизацией соединения Костенко получил назначение на должность командира гвардейского батальона, на основе которого, а также остатков бронедивизиона РОНА, в составе дивизии предполагалось сформировать разведывательный дивизион. Этим планам не суждено было сбыться из-за последовавших вскоре событий.

В начале августа 1944 г. польская Армия Крайова начала восстание в Варшаве, на борьбу с которым немцы бросили все имевшиеся у них под рукой военные и полицейские силы, включая сводный полк из состава РОНА под командованием подполковника И.Д. Фролова (бывший командир гвардейского батальона). В ходе подавления восстания солдаты РОНА отличились убийствами, грабежами и насилиями в отношении гражданского населения, что препятствовало, по мнению германского командования, достижению соглашения о капитуляции повстанцев. Этот предлог был использован немцами для устранения Каминского, фигура которого становилась неудобной в связи с принятым в сентябре руководством СС решением признать и поддерживать генерала А.А. Власова в качестве единственного лидера всех русских вооруженных формирований, действующих на стороне Германии. Каминский и его начальник штаба Шавыкин были вызваны в Лодзь в ставку обергруппенфюрера Э. фон дем Бах-Зелевского, руководившего подавлением восстания, обвинены в мародерстве подчиненных им частей и неисполнении приказов немецкого командования и расстреляны, а их гибель была представлена как результат нападения партизан. Судя по всему, в эту версию мало кто поверил, слишком уж явными были истинные причины, о чем сообщил в своих показаниях и Краснощеков [277] Там же. Л.16 об. .