Дмитрий Жуков - Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

За расстрелом Каминского последовало расформирование его армии, часть личного состава которой была передана на формирование 1-й дивизии РОА (600-й пехотной, по немецкой номенклатуре). В декабре 1944 г. эшелоны с каминцами прибыли в Мюнзинген, где солдат и офицеров распределили по формирующимся частям. Подчиненные Костенко составили кадровую основу 1600-го разведывательного дивизиона, а именно танковой роты и части эскадрона тяжелого оружия. Личный состав двух конных эскадронов набирался из других восточных частей и непосредственно из лагерей военнопленных. О своей работе по разложению РОА изнутри подробно рассказывает в своих собственноручных показаниях:

«Батальон [разведдивизион. — Прим. авт.] я начал формировать в январе, но окончательно я его не укомплектовал, так как большинство солдат я отослал обратно и набирал в большинстве людей из лагерей, необученных и необмундированных. Батальон был самым недисциплинированным в дивизии: процветали пьянство, самоувольнения, грабеж немцев, а так как бывшие военнопленные были необмундированные, а солдаты, приходившие из немецких частей, были хорошо одеты, то между ними часто происходили столкновения. Естественно, что при таком положении, когда солдату все прощалось, а офицерам я не позволял обижать солдат — солдаты меня любили (это легко проверить). Мною был выгнан из батальона русский эмигрант, казак — капитан Шпаковский (немецкий подданный), вместе с его братом. Был уволен из батальона нацмен — капитан (очень трудная фамилия, не мог запомнить), он был членом комитета Власова (этот факт тоже легко проверить) [278] Возможно, Б.А. Краснощеков подразумевает Г.Н. Чавчавадзе, который командовал одним из конных эскадронов 1600-го разведдивизиона, однако, если это так, утверждение о его увольнении не соответствует действительности. . В батальоне происходил очень большой падеж лошадей — из-за плохого ухода. В солдатах искусственно разжигалась ненависть к немцам. Не знаю, кто сообщил в немецкий штаб о моей ненависти к немцам, но результатом этого было то, что Власов, бывший в это время в дивизии при командире дивизии генерале Буняченко, предупредил меня, что если он еще раз услышит, что я проявлю себя чем-нибудь против немцев, он меня уволит» [279] ОГА СБУ. Ф. 5. Д. 64532. Л. 17–17 об. .

Все же для командования РОНА и 1-й дивизии РОА заслуги «майора Костенко» казались, по-видимому, более весомыми, чем причиняемый им вред. Сослуживцы Краснощекова сообщили следствию о его награждении Железным крестом 2-й степени, одной серебряной и тремя бронзовыми медалями знака за храбрость и заслуги для восточных народов (в РОНА), а также золотой медалью этого знака и часами (в РОА). Однако сам он признал награждение только Железным крестом и одной медалью, а остальные, по его словам, повесил себе сам. Офицер по особым поручениям разведдивизиона поручик И.Г. Акусок высказался о деятельности своего командира следующим образом: «Мне казалось, человек не простой, но, разумеется, я видел в нем человека двоякого — советского и немецкого. Почему? С одной стороны, он усиленно формировал и укомплектовывал личным, конским составом и вооружением дивизион, но на деле этого не получалось — лошадей не хватало, автоматов и пистолетов также, а медаль и часы получил. С другой стороны, поднимал политику, и дивизион был недисциплинированным, за что ему много попадало от командира дивизии и даже от Власова» [280] Там же. Л. 66. .

Последнюю из своих наград — золотую медаль знака для восточных народов — Костенко получил в начале апреля 1945 г. за организацию переброски дивизиона из учебных лагерей на Одерский фронт. Здесь в районе г. Фюрстенберга дивизии предстояло в первый и последний раз вступить в бой с советскими войсками, атакуя удерживаемый ими плацдарм на западном берегу Одера. Ирония судьбы Краснощекова-Костенко заключалась в том, что с советской стороны здесь действовали части 33-й армии, в рядах которой он недолгое время служил осенью 1941 г. Для участия в атаке плацдарма были выделены батальоны из 2-го и 3-го полков дивизии, а из состава разведдивизиона Костенко — три танка Т-34 и минометный взвод. Действия танков, поддерживавших атаку пехоты, оказались неудачными: один из них застрял в грязи и был оставлен экипажем, еще один подожжен, в личном составе потерь не было. В целом же атака 13 апреля 1945 г. не достигла поставленных целей, и власовцам ценой больших потерь удалось овладеть лишь первой линией окопов. Любопытно отметить, что на следствии Краснощеков пытался опровергать данный факт, зафиксированный оперативными документами 33-й армии, а историю о том, как посредством захваченной радиостанции он общался с советским офицером, относил на счет собственного вымысла с целью отчитаться перед немцами [281] Там же. Л. 92. .