Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Горбачев очень внимательно относился к тому, чтобы получать одобрение политбюро на каждый свой следующий реформаторский шаг, особенно в первые годы своего руководства. Заседания длились значительно дольше, чем во времена Брежнева, а их участники могли свободно высказывать свое мнение и возражать руководителю партии. Часто бывало, что документы к заседанию политбюро, подготовленные помощниками Горбачева под его руководством, приходилось дорабатывать, даже невзирая на то, что сам Горбачев их уже одобрил. Так, когда в 1987 году на одобрение политбюро был представлен проект его выступления по случаю семидесятой годовщины большевистской революции, несколько членов резко возразили против утверждения о том, что в Советском Союзе была построена «командно-бюрократическая модель социализма». Горбачев отреагировал на это в свойственной ему манере: он сделал тактическую уступку, сказав, что слово «модель» действительно лучше заменить на «методы» или «способы». На том же заседании политбюро последовали возражения против использования словосочетания «социалистический плюрализм» — «плюрализм» был сочтен чуждым понятием [551]. Гибкий подход Горбачева предусматривал, что каждый официальный документ, оформленный решением политбюро, открывал новые горизонты, несмотря на то, что в процессе его утверждения приходилось поступаться рядом формулировок, разработанных им совместно со своими советниками. Самое главное — политбюро несло коллективную ответственность за принятые решения, и никто из его членов не мог просто так отмежеваться от них, даже если внутренне в чем-то сомневался.

У Горбачева никогда не было большинства единомышленников в составе политбюро. Как и в случае многих других глав государств, в том числе и демократических, он обладал большей свободой действий в области внешней политики, чем в области экономики. Спустя год после своего назначения генеральным секретарем он смог заменить все руководство внешнеполитическим блоком [552]. Однако членом политбюро мог стать только тот, кто уже являлся членом Центрального комитета партии. Генеральный секретарь влиял на такого рода повышения в большей степени, чем любой другой советский политик, но в послесталинскую эпоху не мог решать этот вопрос единолично. Кооптация новых членов производилась коллективным решением политбюро. Одной из важных реформ стало создание должности президента страны в 1990 году, на которую Горбачева избрали законодательные органы власти [553].

Вплоть до марта 1990 года Горбачеву приходилось действовать очень тонко по отношению к преимущественно консервативно настроенным членам политбюро. Один из них, Виталий Воротников, описывает, как это происходило. Согласно его утверждениям (а его свидетельства подтверждаются и рядом его коллег), Горбачев придерживался «демократичного и коллегиального» стиля руководства. На заседаниях политбюро возможность высказаться была у всех желающих, и он внимательно прислушивался к аргументам выступавших. При наличии значительных разногласий Горбачев говорил, что надо «еще подумать, проработать». Он находил формулировки, чтобы переубедить сомневающихся, или откладывал принятие решения на более поздний срок. Но, как горестно замечает Воротников, в конечном итоге Горбачев добивался своего, иногда принимая серединную позицию, от которой в нужное время можно было отойти [554]. Придерживавшийся совершенно иных взглядов Яковлев пишет в своих мемуарах, что Горбачев оказался «в окружении людей гораздо старше его, опытнее в закулисных играх и способных в любой момент сговориться и отодвинуть его в сторону» [555]. Он подчеркивает, что могущество Горбачева ограничивалось тем, насколько он покушался на интересы «наиболее могущественных в данное время элит и кланов» [556].

Чем больше Горбачев либерализовал советскую систему, тем в большей степени ему было нужно рассчитывать на свою силу убеждения, а не на власть генерального секретаря. Воротников признает, что в течение какого-то времени доводы Горбачева захватывали и его самого. Он часто выступал на политбюро, высказывая сомнения относительно реформ, и возражал против них не только устно, но и письменно. «Но в итоге часто уступал логике его [Горбачева] убеждения. В этом и моя вина» [557], — пишет он. Воротников и его коллеги слишком поздно заметили, что Горбачев занимается демократизацией, лишая власти партийных чиновников и заменяя марксизм-ленинизм в качестве источника политической легитимности конкурентными выборами. Принимая свободу слова, Горбачев тем самым значительно либерализовал деятельность издательств и СМИ и активизировал советское общество, заставив консервативных коммунистов уйти в оборону. «Поезд псевдодемократии собрал такую скорость, что остановить его не по силам» [558].